Убью! прохрипел он и повел по сторонам налитыми кровью глазами.
Теперь не убьешь! Я тебя сама убью! услышал он злорадный голос где-то сзади, а потом ощутил могучий, почти что мужской удар секиры, которым наградила его любящая жена.
Ты чего?
Агамемнон завыл, забился в сети, словно пойманная рыба, но чутье, которое усыпила коварная баба, говорило одно: ему не выбраться отсюда. Слишком уж далеко все зашло. Но он все равно будет пытаться.
За что? просипел Агамемнон, зажимая рану на голове, из которой текла алая кровь, смешиваясь с водой в ванной.
Он еще может спастись, рана неглубока, бывало и хуже. Агамемнон прикидывал, как бы зубы заговорить ненаглядной своей половине, выскочить из ванны и убить одним ударом могучего кулака. А голова заживет! Боги не допустят его гибели. Он им жертвы богатые принесет.
Это тебе за дочь мою! с ледяной улыбкой ответила Клитемнестра. За то, что ты мою девочку убил! Ненавижу тебя! Сколько ночей мечтала, как сделаю это.
То воля богов была, попытался оправдаться царь, но еще один удар топора разрубил ему плечо, вновь опрокинув в воду.
Ты дурак! завизжала Клитемнестра. Ты просто слепой дурак! Ты, вместо того чтобы людей как следует расспросить, Ифигению нашу, дочь мою ненаглядную, как барана зарезал. Там ведь не так все было!
О чем ты говоришь? в невероятном изумлении шептал Агамемнон, кое-как пытаясь зажать рану и на плече тоже. Выбраться из ванны он уже не надеялся. Только если договориться с женой
Это сплетня! завизжала Клитемнестра. Обычная бабья сплетня! У нас такое во дворце по пять раз на день происходит! А пустила ее та дарданская сука, наложница братца твоего! И твоя наложница бывшая! Помнишь ее, муженек? Нет? А я вот хорошо помню! Сам догадаешься, кто ее к тебе подослал? Кто хотел твоему походу помешать? Кто у тебя под боком силу набирает?
Эней! обреченно закрыл глаза Агамемнон, в больной голове которого сложились кое-какие факты.
Эней, спокойно подтвердила Клитемнестра. Это его баба, а ты ее родному брату подарил и позволил из рабства выкупиться. Неужто не понимаешь ты, что Эней ее сюда прислал, чтобы твой поход сорвать? Да и ей самой этот поход словно нож острый был. Она ведь в Спарте царицей стала, когда сестрица Хеленэ сбежала. Это она придумала все! Понимаешь ты! Придумала до последнего слова!
Прости, я все исправлю, слабеющим голосом бормотал Агамемнон. Я убью их всех! Богами клянусь!
Ты вместо того, чтобы до истины докопаться и ту тварь на пытку взять, продолжила царица, чей голос дрожал от гнева, собственную дочь убил. Глупец ты и негодяй последний! Эней у нас во дворце был, и он наложницу твоего брата драл так, что ее вопли все Микены слышали. И тогда я тут же поняла все. Она Энею с самого начала служила, проклятый ты дурак. А он ее на ложе взял, не скрываясь, чтобы тебя и Менелая унизить!
Я убью ее, пообещал Агамемнон, который вместе с кровью терял жизнь. Пощади! Я ее найду и убью!
Она сбежала! крикнула Клитемнестра. И догадайся куда? На Сифнос! Нам ее там нипочем не достать!
Я найду! Я достану! Агамемнон слабел с каждым мгновением. Он понимал, что если прямо сейчас не перевязать ран, то он просто истечет кровью.
Поздно, зловеще произнесла Клитемнестра. Я уже другому пообещала женой быть, и в том богам клялась. Ты теперь в моей жизни лишний, Агамемнон. Прощай!
И царица, двумя руками подняв легкую секиру, опустила ее с размаху на голову умирающего мужа, который смотрел прямо на нее и даже не пытался закрыться. Он запутался в сети так, что и руку сейчас поднять бы не смог. Он уже принял свою судьбу, как подобает воину. Агамемнон не боялся умереть. Он всего лишь сожалел, что умирает от руки женщины. В этом нет чести.
Клитемнестра стояла и смотрела на ванную, где остывала бурая от крови вода. Могучее тело ее мужа, покрытое сочащимися ранами, опутанное сетью, лежало там без движения. Царица, под которой подломились ноги, села на скамью и прошептала.
Я сделала это! Я смогла! Эгисф! Я смогла
В ванную несмело заглянула рабыня и, увидев жуткое зрелище, завизжала и бросилась бежать по коридорам дворца, оглашая воздух отчаянными воплями. Очень скоро в купальню набежали писцы и слуги, и все они со страхом
смотрели на свою повелительницу, которая неподвижно сидела, уставившись в одну точку.
Госпожа, жарко прошептал ей на ухо командир стражи. Мы царя Эгисфа во дворец пропустили, как вы и велели. Они сейчас воинов Талфибия добивают.
Все вон! послышался резкий голос настоящего повелителя Микен. А когда все ушли, Эгисф укоризненно покачал головой.
Ну зачем, моя дорогая? Мы же перерезали его воинов. Для чего было так рисковать?
Я сама должна была это сделать, безучастно ответила царица. Ифигения, моя любимая девочка, наконец, отмщена. Ее душа будет пребывать в покое, зная, что убийца понес справедливое наказание.
Ну, сама так сама, пожал плечами Эгисф, который ничуть не расстроился от нарушения его планов. Царь Эней будет доволен. Он предупреждал, что так может случиться. Я прикажу, чтобы Агамемнона вытащили, обмыли и приготовили к погребению. Хоть он и сволочь был, но все же брат мне. Я не пожалею для него гробницы в Круге царей.