Да, я знаю, что никакого трехполья на островах нет и быть не может. Слишком мало земли, и климат засушлив. Это подойдет для плодородных равнин Македонии, куда я послал отца. Там будет где развернуться. А тут
Тьфу ты! Не идет, господин!
Плуг! Железный плуг с отвалом, моя гордость и продукт многомесячных мучений кузнецов. Даже упряжке быков не удается вспахать им здешнюю каменистую землю. Упс! Староста смотрит в сторону, видимо, считая, сколько я извел на эту дрянь железа. Он не смеет даже взглядом показать своего отношения и теперь подбирает слова, как бы мне высказать все в максимально вежливой форме. В целях сбережения собственной физиономии от возможных побоев. Я расстроился, ведь тут вспашка земли примитивна до ужаса. Ее вообще деревянной сохой ковыряют.
Мы, господин, староста подобрал, наконец, нужные слова. Мы, господин, Владычицу за вас молим. Урожай собрали небывалый.
Говори, приободрился я, совершенно убитый ничтожным результатом своих попыток прогрессорства.
Вы нам велели под зиму пшеницу сеять, сказал староста, а потом, сразу после нее, чечевицу и бобы. А после них скот на те поля гнать, чтобы он там гадил, значится. А еще голубиного дерьма перепревшего под овощи положили. Прямо туда, где репу потом посеяли.
И что? жадно спросил я.
Никогда еще не собирали столько, улыбнулся в усы староста. У нас раньше как было? Год сеем, а потом год отдыхает землица. А тут выходит, два урожая получили.
Понятно, задумался я. А насчет плуга что думаешь?
Для нашей земли не пойдет, решительно заявил староста. Наконечники для рала сделайте, коли у вас железа девать некуда. Наконечники самое то, господин. Век Дамате-богиню(2) за вас молить будем.
Получите, кивнул я. Несите борону.
Ну, хоть что-то хорошее сегодня случилось. Деревянная рама с множеством железных штырей вызвала всеобщий восторг. По-моему, даже волам понравилось. Крошечный участок земли, который расковыряли до этого привычной деревянной сохой, стал гладким, словно по нему прошлись утюгом. Крупные комья разбились, и теперь староста неверяще разминал землю в пальцах, только что не обнюхивая ее.
Цены этой штуковине нет, господин! староста улыбался мечтательно
и смотрел на меня совершенно счастливыми глазами. Мы же обычно бревно покорявей берем и волочем его по полю. А тут Да я такого себе и представить раньше не мог! Если бы еще серп Эх! Зажили бы!
Серп! я изобразил фокусника, а стоявший рядом кузнец гордо достал из телеги свое изделие и протянул его крестьянину.
Хо-ро-ош! восторженно крякнул тот, ласково поглаживая острую железную кромку. Ох, до чего хорош, господин! Ни в какое сравнение с моим старым бронзовым не идет. Тот просто нож кривой, да еще источенный весь. Он мне от отца достался, а ему от деда. Тут и лезвие больше намного, и изгиб куда круче. Это же какой пучок им захватить можно! Да в руку толщиной, не меньше!
Мотыга! скомандовал я, и староста лишь замычал, восторженно кивая. Альтернативе этой штуковине на каменных террасах просто нет. А их возводят одну за другой, опоясав ими южные склоны холмов. Там, на самом солнцепеке новую лозу посадили, которая через несколько лет даст свой первый урожай.
Воды бы еще побольше, господин! староста смотрел на меня так, словно я был способен щелчком пальцев призвать на его голову ливень.
Чего не могу, того не могу, развел я руками. Ищите родники, подведем к полям. Можем вам кирпича выделить на цистерну. Но дождь Нет, тут я бессилен. И даже жертвы не помогут.
Я ушел, оставив крестьянина нянчиться с подаренным ему серпом, мотыгой и бороной. Плуг я отвезу отцу. Там жирная, словно масло, земля, где будут получать неслыханные урожаи. А здесь сойдут и железные наконечники. Ведь вроде бы ерунда, но даже такая малость опередит свое время лет на восемьсот и спасет от голодной смерти множество жизней.
Рядом со мной на повозке едет Филон, на плечи которого ляжет снабжение островов новым инструментом. И внедрение новой агротехники ляжет тоже на него. Его старший сын поедет весной в Элиду, на запад Пелопоннеса, облеченный властью архонта. Я ему небольшой воинский контингент придам для начала. Там кое-кто из земельной аристократии уцелел. Как бы не взбунтовались.
В этой деревне жертвенник новому богу поставили, господин, несмело произнес Филон, отводя в сторону глаза. Как после вашего указания большой урожай получили, так сразу и поставили. Староста этот сам его зажигает, не доверяет никому.
Что еще за бог? нахмурился я.
Вы, господин, улыбнулся Филон. Вы этот самый бог и есть.
Вот те на! совершенно растерялся я. А как же я про такие обычаи не подумал? Тут ведь это в порядке вещей. Здесь власть не просто божественна. Она и есть самый настоящий бог. И Менелай после смерти стал каким-то мелким спартанским божеством, и Диомед в южной Италии, и даже Аякс на родном Саламине. Проще всего людьми управлять, объявив власть священной. Фараоны так уже последние две тысячи лет делают, и это отлично работает. И Александр Македонский, и римские императоры будут поступать точно так же, и это тоже будет работать.
Вы, господин, нарушил мои раздумья Филон, к статуе бога Поседао давно приглядывались? К лицу, которое египтянин Анхер изваял.