Вот это да-а! удивился я, увидев дворец, который по размерам превосходил жилище царя Дардана раз этак в двадцать или тридцать.
Огромное, довольно бестолковое нагромождение камня на шедевр архитектуры не тянуло вовсе. Видно было, что строилось оно не один десяток лет, и скорее по мере необходимости, чем по плану. Прямо передо мной высилось целых два этажа, которые постепенно понижались уступами. И если фасад здания, украшенный пузатыми колоннами, тесанными из камня, и статуями львов у входа, еще был похож на что-то этакое, величественное, то влево и вправо от него начинался сущий лабиринт. Там-то и располагались многочисленные мастерские, которыми владел Приам.
Дворцовая экономика Бронзового века, будь она неладна. Во всем обитаемом мире она почти везде построена одинаково, хоть в Греции, хоть
тишина, наполненная лишь сосредоточенным чавканьем. Богатый стол у царя. Свежие лепешки лежат аппетитной стопкой, а рядом с ними зелень, лук и маслины. Отец подмигнул: налегай, мол, не теряйся. Я макнул кусок лепешки в оливковое масло и жадно отправил в рот, как будто и не ел недавно. Вслед за лепешкой умял пору долек луковицы, посыпанной солью и ароматными травками, а потом слуги внесли блюда с жареной козлятиной, распространяющей вокруг себя густой мясной дух. Не поскупился царь, столько народу решил накормить досыта.
Вино шло чаша за чашей и сопровождалось здравицами хозяину дома, его женам, его детям и внукам, коих было и вовсе какое-то немыслимое количество. Вскоре мы и лепешки, и козлятину съели, а вслед за тем тщательно облизали пальцы, прежде чем омыть их в чистой воде, и рыгнули сыто. Это гости дорогие так показали, что им вкусно было. Установилось вязкая тишина, и все посмотрели на Приама с напряженным ожиданием.
Я позвал вас вот зачем, славные мужи, сказал Приам, с достоинством вытерев багровые капли с усов и бороды. Обида нам тяжкая нанесена. Совет ваш нужен.
Вот оно чего. Значит, царь Дардана Акоэтес, дядя мой, отца сюда с поручением послал. Сам не захотел прийти, хитрец этакий, чтобы иметь возможность переиграть ситуацию на ходу. Отец ему все расскажет, а дядя примет решение, ввязываться в какую-то авантюру на стороне родственников-троянцев или нет. Что же, послушаем.
В прошлом году, как вы помните, почтенные, начал свою речь Приам, у нас ахейцы почти два десятка женщин украли, когда они полоскали белье в ручье.
Помним помним закивали гости. Там уважаемых горожан жены и дочери были.
Ну, украли кого-то, это дело обычное. Баб именно так и воруют, когда они белье полощут. Стерегут в кустах, хватают в охапку, и на корабль. Ищи свищи потом. Только во всем этом одна тонкость есть: когда ты сам рабыню умыкнул это дело хорошее и даже почетное. Украл, натешился вдоволь и продал потом. Таким подвигом не грех и перед женой похвалиться, а та на радостях всем соседям разнесет. Вот, мол, какой у меня муж справный добытчик. Но вот если твою собственную жену или дочь украли это как бы позор великий, и требует немедленного отмщения. Мелкие противоречия в этой схеме никого не смущали. Деды и прадеды такими обычаями жили, а значит, и нам те обычаи сгодятся. Логика здесь была простая. Если защитить себя не способен, то ты как бы и не человек вовсе, тебя каждый обидеть может. А следовательно, любой путник, который за границу своей страны вышел законная добыча для того, кто ее взять сможет. Оттого и сбиваются купцы в тысячные караваны. Никому неохота закончить свою жизнь, вращая ворот мельничного камня вместо осла. Хотя мужей редко в рабство берут, а воинов тем паче. Их ведь не удержать. Они или сразу сбегут, или сначала прибьют мотыгой наивного хозяина, который такой товар купил. Потому пленных, как правило, на месте режут, если продать некому, а вот баб берут охотно. Баба, особенно если ей тут же ребенка заделать, никуда не денется. А дитя ее домородным рабом становится, который другой жизни, кроме рабской, не знает. Ни родни у него, ни друзей. И не ждут его нигде. Сдохнет от голода, даже если сбежит. Так-то!
Баб наших купцы нашли в Спарте, продолжил Приам. Нужно поехать к тамошнему царю и вытащить их оттуда, иначе позор нам великий. Получается, люди нам подати платят, а мы их защитить не можем. Как тогда мы с вами, мужи, править станем? Царевич Парис поедет туда от моего имени.
И он показал на смазливого парня лет двадцати, что сидел по левую руку от него. Тот улыбался, как кот, укравший со стола рыбу. Почему, интересно, он довольный такой?
Хм задумались уважаемые люди и почесали затылки.
Дело понятное. В этом мире нельзя быть слабаком и терпилой. Сегодня твою жену украдут, завтра твоих купцов в портах начнут обирать, а потом и тебя самого с земли сгонят.