Майор шагнул вперёд:
Товарищ Рахимов?
Человек от неожиданности вздрогнул, но тотчас же, взяв себя в руки, спокойно ответил:
Да, я Рахимов!
Лётчик опустил перочинный нож с насаженной на остриё лягушкой и улыбнулся совсем детской, открытой и подкупающей улыбкой.
Как говорится, на обед пичужке довольно и мушки... А мне лягушки. Вот собрался закусить.
Закусить мы найдём что-нибудь повкуснее, улыбнулся в свою очередь Серёгин. Мы вас давно уже...
Окончить фразу не дал ему подоспевший Морозов. С радостным криком: Юсуп! Юсуп! он бросился к лётчику.
Азиз дустим любезный друг! в свою очередь крикнул Рахимов.
Друзья расцеловались. Затем Морозов, чуть оттолкнув от себя Рахимова, придирчиво осмотрел его:
Живой! Здоровый! Правда, хорош! Ничего не скажешь!
Ну, знаешь, с тебя сейчас тоже только портрет писать! Впрочем, как говорят: «Халат лучше новый, а друг старый». У вас поесть чего найдётся? Во сне и то всё время видел чайхану на старом ташкентском базаре; там плов замечательный, а шашлык какой! Дайте пожевать!
После короткой остановки, во время которой Рахимова накормили жидкой кашицей (больше ничего нельзя было дать для начала изголодавшемуся человеку), поисковый отряд к полудню вышел на поляну, заросшую сочной травой и багряными цветами сараны. Поляна была такая круглая, словно природа пользовалась при её создании циркулем.
Только что полученная радиограмма из штаба уведомила, что Москва выносит всей группе благодарность и предписывает продолжать поиски самолёта.
Нам в помощь пришлют «У-2», сказал майор Рахимову.
Когда нет скакуна, то и битюг пригодится.
Я думаю, на этой вот поляне подходящее место для базы, продолжал Серёгин. Для лошадей тут корм хороший. Как вы считаете, можно здесь подготовить площадку для приёма самолёта? Отсюда и начнём обследовать район во всех направлениях, километров на сто в глубину. Товарищей ваших найдём обязательно.
Разве скоро найдёшь в таких дебрях, проворчал Морозов. Неужели погибли? сказал он и сам возразил себе: Нет, я уверен, Соколов спасся; такой смелый человек и такой опытный лётчик! В каких только перелётах не бывал. Пятнадцать лет я с ним летаю.
Чудес не бывает, тихо заметил Рахимов.
Бывают! В авиации бывают! запальчиво возразил механик. Сам знаешь!
Рахимов взял у майора карту и сосредоточенно стал её рассматривать:
Вы правы, товарищ Серёгин. Именно здесь мы найдём машину, или... или то, что от неё осталось. Дальше этих мест Соколов не мог дотянуть.
Хотя нещадно палило солнце, в долине не тревожили комары и мошкара. Гнус остался позади, в густых кустарниках.
Рахимов и Морозов, с разрешения Серёгина, взяв по винтовке, отправились бродить вокруг долины.
Может, козу какую подстрелим для шашлыка, как бы невзначай сказал, улыбаясь, лётчик.
Они пересекли долину и несколько углубились в чащу. К обычным лесным запахам смолистой хвои и прелой листвы здесь примешивался какой-то неприятный, сладковатый душок.
Дохлятиной пованивает, сказал Рахимов.
Охотник, вероятно, ободрал зверька, а тушку бросил, высказал предположение Морозов.
Промысловики в такую глушь не заходят. Да и сейчас пушные звери линяют, добывать их нет смысла.
Я не охотник, откуда мне знать, кого и когда можно бить. Я только знаю, если на меня нападёт медведь, я не задумываясь его шлёпну.
Ветерок, дувший из глубины леса, доносил всё усиливающийся противно-приторный запах.
За кустами послышалась какая-то возня и чавканье,
или это только показалось?
Друзья раздвинули колючие ветки.
Тише! остановил механика Рахимов. Видишь, собаки и здоровые какие! Больше Рекса. Откуда они тут взялись?
Да ведь это волки! прошептал Морозов, схватив за руку товарища. Матёрые!
Рахимов вскинул винтовку, но выстрелить не успел: два волка скачками скрылись за деревьями.
Ты что, хотел стрелять? с усмешкой спросил Морозов.
А как ты думал!
Охота ведь сейчас запрещена. Волки линяют! поддел лётчика механик. Пойдём лучше.
Пойдём посмотрим, чем они там закусывали?
За кустами лежал бурый медведь. Волки, как видно, давно уже тут пировали. Смердело так, что друзья поспешили убраться восвояси.
Когда лётчики вернулись без трофеев с охоты, Серёгин в шутку спросил:
Посылать бойцов за козами? Столько настреляли, что сами не донесли!
Ничего, кроме дохлого медведя да пары волков, не встретили, буркнул Морозов.
Медведь? Волки? заинтересовался майор. Где вы их видели?
А вот на той стороне! Морозов махнул рукой.
Медведь старый или молодой?
Раз издох, значит, старый.
А может, его застрелили?
Если застрелили, то шкуру бы сняли, заметил Рахимов.
Ну, это как сказать, ответил Серёгин. Пойдёмте, посмотрим.
Если это вам доставит удовольствие.
Есть серьёзная причина, сказал майор. Мы, пограничники, обязаны не оставлять без внимания ни одной мелочи. Может быть, человек, обороняясь, убил медведя? Не исключается, что это были ваши товарищи лётчики. А возможно, и те диверсанты, которых мы ищем.
Бойцы повернули медвежью тушу. Серёгин превратился на время в патологоанатома. Остро отточенной финкой он долго кромсал голову зверя и с радостным возгласом извлёк из неё пулю.
Другую пулю нашёл старшина. Он достал её из земли в том месте, на котором лежал зверь.