Козбадин припустил было своего коня-шестинога, да не тут-то было!
Давид его догнал, схватил, сбросил наземь, хватил его кулаком по лицу, шею ему скривил, губы рассек, зубы выбил, вбил их ему в лоб и в великом гневе воскликнул:
Ах ты мсырский обманщик! Ты что натворил? Разве я тебя пощадил в отцовской сокровищнице, чтобы ты монастырь разрушил, святых отцов перерезал?
Козбадин ноги Давиду поцеловал.
Давид! возопил он. Богом тебя заклинаю, молю! Пощадить! меня, а я буду тебе верным слугой!
Нет, возразил Давид. Ты слуга Мсра-Мелика, ему и служи.
Я тебя не трону. Поезжай в Мсыр и расскажи там, каков Сасун. Пусть Мсра-Мелик придет к нам сюда мы с ним силами померяемся. А коли не явится стало быть, он хуже бабы последней.
С этими словами схватил Давид Козбадина за шиворот, посадил на коня-шестинога, ноги Козбадину связал под брюхом коня и ударил коня кулаком по крупу.
Теперь вези своего хозяина до самого Мсыра! примолвил он.
Мсырские женщины шерсть мыли в ручье. Как завидели они Козбадина, бросили шерсть, стали поперек дороги, обступили его и все разом заговорили:
Ай, похвальбишка! Стыд и срам!
Ты чуть живой плетешься к нам.
Кто разукрасил так твой лоб?
А зубы где? Ты смотришь в гроб.
Обещанное где добро?
Где золото и серебро?
Где сорок племенных коров?
Ты только хвастаться здоров.
Каким глядел ты молодцом!
Пришел с общипанным хвостом
Где наши соколы мужья,
Где пахлеваны сыновья?
Козбадин разобиделся, расстроился, рассвирепел и так им ответил:
У всех у вас короток ум,
Хоть длинен волос Что за шум!
Молчать, бесстыжие, молчать!
Вам плакать впору не кричать.
Ишь подняли какой содом!
Не вам судить меня судом.
Я чаял выйти на простор,
А там что пропастей, что гор!
Я чаял: там уж мы рубнем,
Я чаял: там уж мы гульнем!..
Как гром, громка сасунцев речь,
Как молния, разит их меч,
Стрела у них бьет, как бревно,
А рана от стрелы с окно.
У них былинка что копье.
Разбиты мсырцы Эй, бабьё!
Кому я говорю? Пожди:
Весною зарядят дожди,
Потоки хлынут к вам с добром:
С лодыжкой мужа иль с ребром.
МСРА-МЕЛИК ГОТОВИТСЯ К НАПАДЕНИЮ НА САСУН
Кто оплакивал мужа, кто сына, кто брата.
Мсырцы принесли Мсра-Мелику жалобу.
Много лет тебе здравствовать, царь! сказали они. Козбадин мсырское войско повел на Сасун, войско оставил там, сам убежал в Мсыр. Позови его в меджлис пусть ответит за наших мужей, за наших братьев, за наших детей!
Мсра-Мелик спросил визиря:
Где Козбадин? Почему не идет в мой меджлис?
Век живи, царь! отвечал визирь.
Козбадин уже неделя, как возвратился, лежит на боку у себя дома, от стыда не идет в твой меджлис.
Пошлите за ним четырех пахлеванов, приказал Мсра-Мелик.
Скажите: царь, мол, зовет. Пусть явится сей же час! А не пойдет избейте, да приведите.
Четыре пахлевана пошли к Козбадину. Козбадин с повязкой на голове лежал в постели.
Военачальник! обратились к нему пахлеваны. Царь тебе повелел в меджлис идти. Добром не пойдешь мы изобьем тебя, а приведем.
Пришел Козбадин, стал перед своим властелином. Как увидел Мсра-Мелик, что у военачальника шея свернута, зубы выбиты, в лоб вбиты, распалился гневом и сказал:
Козбадин! Что это у тебя за вид? Где моя дань? Где добыча из Сасуна? Где башка Давида? Где войско мое? Отвечай!
Козбадин онемел, ровно у него язык вырвали. Наконец, заикаясь от страха, заговорил:
В Сасун, о царь наш, не ходи -
Тебя ждет гибель впереди.
Как гром, громка сасунцев речь,
Как молния, разит их меч,
Стрела у них бьет, как бревно,
А рана от стрелы с окно.
У них былинка что копье.
Давида бойся разобьет!
А ты видел Давида? спросил Мсра-Мелик. Что он тебе сказал? Козбадин же ему на это ответил так:
Давид правой рукой вырвал с корнями один тополь, левой рукой вырвал другой тополь, все войско мое перебил, меня самого изуродовал и велел: «Расскажи, говорит, там, каков Сасун. Пусть Мсра-Мелик придет к нам сюда мы с ним силами померяемся. А коли не явится стало быть, он хуже бабы последней».
Взвыл Мсра-Мелик:
У-у-у-у!..
Как у бешеного пса, глаза у него налились кровью, на губах пена выступила. Пошел он к себе домой и сказал Исмил-хатун:
А-ахх, а-ахх, матушка!.. Хотел я косноязычного Давида убить, да ты не позволила! А теперь видишь, что он наделал, как он меня осрамил? Будь проклят тот день, когда я тебя послушался!
Нет, дитя мое, сказала Исмил-хатун, ты послушался не меня, а брехуна Козбадина. Если б ты меня послушался, ты пошел бы к Давиду в гости и его бы в гости позвал. Он бы обрадовался, сказал бы: «Как хорошо, что у меня брат есть!» Вы бы друг за друга горой стояли, друг друга в беде выручали. Перед вами двумя никто на свете не устоял бы.
Матушка! сказал Мсра-Мелик. Я араб, он армянин. Разве араб и армянин могут быть братьями?
Мелик, дитя мое, где твой ум? сказала Исмил-хатун. Арабы и армяне часто братаются, в гости друг к другу ходят, помогают друг другу. Давид выкормок наш. Если бы ты с ним дружил, он всё стал бы делать по-твоему и не на что было б ему обижаться.
Э-э, матушка, легко сказать пойти в гости к гяуру!
Ну хорошо, продолжала Исмил-хатун, ты сам в гости к нему не пошел и его к себе не позвал, а зачем войско послал в Сасун, зачем разрушил восстановленный Давидом храм?