Я насчет убийства Седого. Полиция уверена, что это твоих рук дело, сказал Натаниэль, тоже не глядя на собеседника.
Полиция всегда в чем-нибудь уверена, ответил Гай. Пусть докажут.
Они помолчали.
Из того малыша получится классный нападающий, сказал вдруг Гай, указывая на малорослого паренька в майке цветов клуба «Маккаби». Помяни мое слово, Натан. У него в характере есть упрямство. Азарт. Остальное приложится.
Как раз в этот момент малыш остановился и с силой, которую Натаниэль в нем не предполагал, пробил по воротам соперников. Долговязый вратарь, не ожидавший удара, нелепо взмахнул руками, когда мяч уже запутался в сетке.
Гай Ример три раза хлопнул в ладоши.
Я слышал, ты финансируешь футбольную школу, заметил Натаниэль.
Гай неопределенно кивнул.
Знаешь, почему я согласился с тобой встретиться? спросил вдруг он, искоса взглянув на сыщика.
Почему?
Я тебя хорошо знаю, Натан. Если бы у тебя что-нибудь было против меня, ты бы не стал со мной встречаться сейчас. Ты бы землю рыл, вылавливал бы свидетелей, копал улики. Ты бы обложил меня со всех сторон, загнал бы в угол и только после этого предложил встретиться. Так?
Может быть, ответил Натаниэль. Но я не работаю в полиции. А за это время мои привычки могли измениться.
Это не привычки, возразил Гай. Это характер.
Он снова отвернулся й стал смотреть на поле.
У тебя ничего нет против меня, сказал он после некоторого молчания. У полиции ничего нет против меня. Но полиция все равно уверена, что Седого убрал я. А ты, по-моему, сомневаешься. Так чего же ты хочешь?
Услышать, что ты сам думаешь об этом, ответил Розовски.
Ничего не думаю, ответил Ример. Не имею к этому никакого отношения. Вообще к криминалу не имею отношения. На меня все время вешают всех собак. Двадцать лет на меня вешают всех собак: полиция, газетчики. Какой-то проныра выкопал грехи молодости, Ример выругался. Уличные драки. Подумаешь, эка невидаль. У кого их не было? Но ведь с тех пор сколько воды утекло!
Натаниэль выразительно посмотрел на двух молодчиков, синхронно жевавших
жвачку и внимательно глядевших по сторонам.
Какие у тебя интересные сопровождающие, сказал он. Гляди-ка, жвачку жуют. Будь у них еще и копыта раздвоены, любой раввинат выдал бы свидетельство о кошерности.
Гай тоже посмотрел на парней, усмехнулся.
Моя б воля, на их месте были бы две длинноногие красотки, он подмигнул сыщику. И одну я, так и быть, подарил бы тебе по старой дружбе. Но из-за всей этой шумихи, поднятой газетчиками с подачи твоих друзей полицейских, приходится беспокоиться о собственной безопасности. Мало ли психов на свете, кто-нибудь вобьет себе в голову, что я преступник, в чем-то нехорошем замешан. Захочет посчитаться.
Да-да, в тон ему заметил Натаниэль. Климат у нас жаркий, мозги часто плавятся. Вот и Седого, наверное, какой-то псих застрелил. Так?
Очень похоже, убежденно сказал Гай. Очень, очень похоже. Я знаю, полиция надеется пришить это дело мне. Но не выйдет. Слава богу, доброе имя еще что-то значит в Израиле.
Верно, Натаниэль вытащил из кармана подаренную пачку «Давидофф», закурил. Доброе имя плюс опытный адвокат и пара-тройка надежных свидетелей. И на все нужны деньги.
Деньги не проблема, сказал Гай. Нужно уметь вложить то немногое, что заработано честным трудом, а потом жить на дивиденды. Хочешь, подскажу, куда стоит вкладывать?
Обязательно, сказал Розовски, вытягивая ноги. Обязательно, как только скоплю приличную сумму. Встретимся мы с тобой, и я спрошу: «Гай, так все-таки куда ты вкладывал свои деньги в той, земной жизни?»
Ример засмеялся.
Ну-ну, покровительственным тоном произнес он. Думаю, это случится раньше и здесь, в этой жизни. Мы встретимся, и я подскажу тебе. Слово чести.
Заметано. А теперь подскажи мне другое: кто и зачем пришил Седого?
К уголовщине я не причастен, упрямо повторил Гай. Во всяком случае, за ошибки молодости я расплатился по полной программе.
Это было правдой. За ошибки молодости непреднамеренное убийство и нанесение тяжких телесных повреждений Гай свое отсидел.
Давай сделаем так. На несколько минут Натаниэль посмотрел на часы, скажем, минут на пятнадцать, ты сделаешь вид, будто все, написанное о тебе в газетах, правда. Сыграешь со мной в такую игру?
Гай долго молча смотрел на футбольное поле.
Если я соглашусь, сказал он наконец, то ты должен мне пообещать, что это действительно останется игрой. Я знаю, что ты больше не служишь в полиции. Но где гарантии, что ты не побежишь отсюда давать показания?
Не побегу. Обещаю, Натаниэль загасил сигарету. Итак?
Думаю, кто-то хочет поссорить меня с семьей Дамари, сказал Ример. Но я в этом деле чист Он снова помолчал. Полиция не в курсе. Мы встречались с Шошаном. Я приходил к нему в тюрьму. Сразу после несчастного случая.
Какого несчастного случая? не понял Натаниэль.
Когда погиб рав Йосеф. Я очень его уважал, он немало усилий приложил для того, чтобы помирить меня с Седым. Это был несчастный случай. Если хочешь ошибка Так вот, мы обо всем договорились.
«Или не договорились», подумал Натаниэль. Словно отвечая на его мысли, Гай добавил: