Они ответили:
Это собственность одного из сыновей царя.
Затем брат мой подошел к привратникам, которые сидели на большой
скамье, внизу у ступеней, и попросил у них милостыни во имя Аллаха!
Они отвечали ему:
Но откуда ты, если не знаешь, что тебе стоит только войти и предстать пред нашим господином, чтоб он осыпал тебя своими дарами?
Тогда брат мой вошел, миновал большую колоннаду и прошел через обширный двор и сад, наполненный прекрасными деревьями и певчими птицами. Двор этот был выстлан плитами из прекраснейшего белого и черного мрамора, а сад содержался в несравненном порядке, так что ни один смертный никогда не видел ничего подобного. Кругом его шла резная галерея, вымощенная мрамором; большие занавесы поддерживали здесь свежесть даже в жаркие часы дня. И брат мой шел все дальше и вошел в главную залу, которая была покрыта фарфоровыми четырехугольниками голубого, зеленого и золотого цвета и деревьями, цветами и переплетающимися растениями; посреди залы находился прекрасный бассейн из алебастра, где струилась с нежным шумом свежая вода. Превосходная разноцветная циновка покрывала небольшое возвышение, и, покойно облокотившись о шелковые, шитые золотом подушки, на этой циновке сидел старец прекрасной наружности, с длинной белой бородой и лицом, озаренным блаженной улыбкой.
И брат мой подошел и сказал старику с прекрасной бородой:
Мир над тобою!
А старик сейчас же поднялся и ответил:
И над тобою да пребудет мир и милосердие Аллаха и благословение Его! Но чего ты хочешь, о ты, кто бы ты ни был?
И брат мой ответил:
О господин мой! Хочу только попросить милостыни у тебя, ибо я изнурен голодом и лишениями!
При этих словах старик выказал большое сострадание и, узнав о несчастном состоянии, в каком находился мой брат, был охвачен таким сердечным сокрушением, что готов уже был разодрать одежды свои и воскликнул:
Именем Аллаха! Может ли это быть, чтобы я находился в этом городе и чтобы человеческое существо дошло здесь до такой степени голода, в какой я вижу тебя?! Право же, это я не могу сносить терпеливо!
А брат мой воскликнул, воздев к небу руки свои:
Да ниспошлет на тебя Аллах благословения Свои! И да будут благословенны родившие тебя!
Старик сказал:
Ты должен непременно остаться здесь, чтобы разделить трапезу мою и вкусить соли за скатертью моей!
А брат мой воскликнул:
О господин мой! Как я благодарен тебе! Ибо я не могу более оставаться без пищи, иначе я умру с голоду!
Тогда старик хлопнул в ладоши и сказал молодому рабу, немедленно явившемуся на этот зов его:
Принеси скорее серебряный рукомойник и таз, чтобы мы могли умыть руки! И он сказал брату моему Шакалику: О гость мой! Подойди и умой руки свои!
С этими словами старик встал и подошел сам и, хотя молодой прислужник больше не появлялся, сделал такой жест, как если бы он лил воду на руки из невидимого рукомойника, затем начал тереть руки, как если бы вода в самом деле лилась. При виде этого брат мой Шакалик не знал, что и подумать. Но так как старик настоятельно просил его приблизиться в свою очередь, он вообразил, что это была какая-то шутка с его стороны, и так как сам он славился своими забавными выходками и разными шутками, то он подошел и стал делать вид, что умывает себе руки, точно так же как и старик.
Тогда старик сказал:
Эй вы! Поспешите разостлать скатерть и принести нам еду, ибо этот бедный человек мучится голодом!
И сейчас же прибежали многочисленные слуги, которые засуетились, как будто расстилая скатерть и уставляя ее многочисленными блюдами и наполненными до краев сосудами. А Шакалик, несмотря на весь свой голод, подумал про себя, что бедные должны подчиняться капризам богатых, и постарался не показать ни малейшего знака нетерпения.
Тогда старик сказал ему:
О гость мой! Садись здесь, рядом со мной, и поспеши оказать честь трапезе моей. И брат мой подошел и сел рядом с ним за эту воображаемую скатерть; и старик сейчас же стал делать вид, что накладывает себе кушанья, берет их в рот и действует челюстями и губами совершенно так, как если бы он жевал в самом деле; и при этом он говорил моему брату: О гость мой! Мой дом есть твой дом, моя скатерть твоя скатерть, не стесняйся же и ешь вволю, не стыдясь! Посмотри-ка вот на этот хлеб! Какой он белый и рыхлый! Что ты скажешь об этом хлебе?
Шакалик сказал:
Хлеб этот очень бел и, в самом деле, превосходен, в жизни моей я не едал подобного!
Старик сказал:
Еще бы! Негритянка, которая пекла его, очень искусна, и я купил ее за пятьсот золотых динариев. Но возьми же, о гость мой, и откушай с этого блюда, где золотится превосходный на вкус кебаб , жаренный на масле. Поверь, что кухарка не пожалела для него ни красного отбитого
мяса, ни очищенного и толченого ячменя, ни кардамона, ни перца! Ешь же, бедный голодный гость мой, и скажи мне, как нравится тебе вкус, запах и аромат этого блюда?
Брат мой ответил:
Этот кебаб превосходен на вкус, а аромат его проникает до глубины груди моей! Если же ты хочешь знать, насколько удачным я нахожу способ его приготовления, то я должен сказать тебе, что и в царских дворцах мне не приходилось отведывать ничего подобного!