К вечеру Филипп и Самуэль встретились в оливковой роще. Филипп устало лежал на траве, прикрывшись оконными занавесками. Самуэль бросился к нему.
Это наши люди! возбужденно крикнул он. Их сердца наши... Они слушали меня, как не слушали никогда ни одного проповедника... Они поверили мне... Наконец-то!..
Он упал на землю рядом с Филиппом.
Ты счастлив? спросил он Филиппа и обнял его за плечи.
Я устал, сказал Филипп. Не знаю почему... Я очень волновался...
Еще бы, сказал Самуэль. Но начало блестящее... Сверх ожидания... Переоденься, он вынул из котомки одежду Филиппа. Я сейчас приготовлю поесть... По такому случаю... вот, он вынул бутылку рома, у меня было с собой немного денег... На черный день... Но теперь зачем их беречь... Лавочник так напуган, что даже не пытался меня обсчитать. Всё хорошо, дорогой брат мой... Итак за подвиг!.. он налил ром в металлические кружки. За удачу в подвиге!..
В монастыре, в келье настоятеля сидели Деккер и Клаф.
Я всегда относился к вам с доверием, говорил о. Мартин. Вы не станете отрицать. Я говорил о том, что лаборатория необходима не только именно нам, а вообще церкви... Но вы поступили безответственно. Надо было предвидеть последствия. Речь идет о богохульстве... Он выдает себя за Мессию... Среди народа бродят слухи о каком-то царстве добра, возникают какие-то ложные и нелепые надежды... Мы обязаны публично его разоблачить.
Ни в коем случае, сказал Клаф. Я попрошу вас связаться с губернатором и потребовать, чтобы этих людей не смели трогать, если власти не хотят сделать из них святых и мучеников.
Да, но они смущают умы, сказал о. Мартин, своими действиями они могут принести много бед, особенно простому народу, который и без этого подвержен всяческим суевериям.
Вы богослов и должны знать, как люди верят своим идолам, сказал Клаф, если они хотят в них верить... Тут логика бессильна.
Что же вы предлагаете?
Есть только один способ, сказал Клаф. Надо обратиться не к религиозным чувствам, а к бытовым, обыденным представлениям этих людей... Надо сделать этих кумиров смешными в глазах тех, кто в них верит... Надо довести эту идею летающего человека до абсурда... Что поделаешь, приходится идти на жертвы... Оскорбить, извратить свою идею ради того, чтобы не отдавать ее в руки врагов...
Что вы там витийствуете, морща лоб, спросил Деккер.
Вы что, не поняли? сказал Клаф. Этот Филипп удрал. И использует свое новое качество в целях политических смут.
Какая мерзость, сказал Деккер. Так воспользоваться достижением науки... Так извратить его смысл... А ведь я верил ему... Я любил его даже...
Да не его вы любили, буркнул Клаф.
Объясните подробней ваш план, сказал о. Мартин.
Меня удивляет, что вы сами не догадываетесь, сказал Клаф. Это ведь так просто... Надо создать еще один летающий экземпляр и показать его публике.
Нет, сказал о. Мартин. Из братии я больше не дам никого...
Настоятель прав, сказал Деккер. Я ведь не хотел приступать к опыту. Я колебался... Это новое качество должно было снизойти к человеку если не идеально нравственному, то, по крайней мере, подготовленному... Вы станете этим человеком, Клаф.
Я?! С какой стати... Между прочим... Я хотел сказать об этом позднее, но раз уж так получилось... Я получил приглашение занять кафедру в Берлинском университете... Я принял это приглашение и на днях уезжаю.
Я всегда считал вас ничтожеством, задохнулся Деккер. Убирайтесь к черту... Убирайтесь!.. Но сперва вы поможете мне произвести операцию на самом себе.
Профессор, сказал негромко Клаф, я работал с вами десять лет, я по-прежнему уважаю вас и преклоняюсь перед вами...
Оставьте ваши разговоры, крикнул Деккер. Операция назначена на завтрашнее утро... На семь часов утра... Сегодня я хочу принять снотворное и выспаться. Иаков!.. позвал он.
Вошел Иаков, помог профессору встать, и опираясь на его плечо, Деккер вышел.
Распятие Иисуса, сказал Клаф, было самой большой глупостью Его врагов... Надо было попытаться просто сделать его смешным... Впрочем, в те времена это было гораздо труднее, чем сейчас.
Не богохульствуйте, сказал о. Мартин.
Огромный пустырь, поросший травой и кустарником, был полон народу. Здесь были и местные жители, и пастухи из окрестностей. В стороне можно было заметить несколько европейцев. Толпа шумела, волновалась. Полицейские
наводили порядок.
Со стороны монастыря показалась открытая коляска. В ней сидели о. Мартин, Деккер и Иаков. У профессора была обрита голова, отчего он выглядел как-то дико. Коляска остановилась посреди толпы.
Поднялся о. Мартин.
Прихожане! сказал он. Скорбные события последних дней заставили меня искать встречи с вами... Беглый монах, самозванец и лжепророк, используя свою способность летать, которую он получил в результате обычного научного опыта, ибо существование Бога не исключает, а, наоборот, определяет науку...
Они пришли, чтобы обмануть вас и затоптать то прекрасное, что вы только что приобрели! крикнул из толпы Самуэль. Берегите от них то восхищение, которое вы испытали при виде его!! Ибо вы приобщились к великому...
Шарлатан! вскрикнул Деккер вскакивая. Он был еще слаб после перенесенной операции и чуть не упал из коляски. Иаков подхватил его. Шарлатан!.. Ты хочешь использовать достижения науки для своей грязной выгоды! В человеке, который может летать, так же мало необычного, как и в человеке, идущем или плывущем по воде.