Лида, я уеду, но ты никуда не ходи, поняла?
Куда уедешь? Мать была напугана.
Я закрыл «Пьяную», видимо, не вовремя И был невоздержан на язык Да, я здесь! крикнул в дверь, одеваясь. Тюкин не поддержал, черт с ним, иду!
Кирилл!
Не смей! Отец выскочил из дому, собака прекратила лаять.
Калитку закрывай! крикнул снаружи отец не своим, резким голосом. Машина уехала.
И мать завыла вдруг. Тихо, страшно, как животное
Новый день
Сергей стоял посреди дороги, подняв руки вверх. «Эмка» остановилась.
Я американский шпион, сказал Сергей, Возьмете? В машине подумали. Сергей подошел ближе.
Документы, сказали изнутри.
Документы фальшивые. Сергей достал из карманов паспорт, деньги. Деньги разные. Есть советские, есть, пошарил, нашел смятую трешку из того времени, не наши. «Ронсон», подал зажигалку, тоже оттуда. Можно сесть?
Он сел в машину рядом с отцом. Поехали.
Здорово, бать, сказал Сергей. Тот удивленно посмотрел на него.
А я не знал, что ты сидел. Или ты не сидел? Его посадят? обратился к ехавшему впереди затылку. Что ж ты молчишь, скотина? И опять к отцу: А что, у вас за все сажали? А впрочем, я слышал А его как? По наговору? Как у вас принято? Посмотрел на часы, на светлеющее перед восходом небо.
Воевал? строго спросил отец.
Нет. И в Сталинске-Кузнецком не работал. Такого названия вообще нет в природе, сразу после двадцатого съезда. Понятно?
Ехали.
Жаль, что это все сейчас сверкнет, вспыхнет и забудется. Я так хотел побыть с тобой.
Оказывается, невозможно видеть, как мать сначала плачет, а потом, выпучив глаза, говорит, что справедливость восторжествует, а «девочки сплетут венки и наденут их на головы» Он опять посмотрел на часы, на небо, сморщился.
Небо светлело быстро, времени оставалось совсем мало.
Дай пять! протянул отцу руку. Отец помедлил.
Быстрей! приказал Сергей, оглянувшись на солнце. Ну! Отец подал руку.
Ах, скоты, скороговоркой приговорил Сергей, такого хорошего парня взяли! У него жена беременная! Мной! И расхохотался во все горло.
Затылки на переднем сиденье переглянулись. Взошло солнце.
Фокус-покус. Сергей простился с отцом, выдохся. Солнце взошло и не вспыхнуло. Машина ехала и ехала, мерно урча мотором. Сергей посмотрел в окно, на часы.
Ну, что замолчал? спросили его. Сергей смотрел в окно. На отца. На часы.
Движок не стучит? спросил один затылок другого.
Дверку
плохо прикрыл, ответил тот.
Пауза. Длинная, невероятная. Сергей осмыслял происходящее.
День какой сегодня? спросил наконец. Число?
Девятое началось, ответил отец.
Как девятое?
После восьмого всегда девятое.
Солнце всходило и не собиралось вспыхивать.
День Победы? криво усмехнулся Сергей.
Да. С праздником, сказал отец никому.
Остановите, попросил Сергей. Мне надо выйти. Машина ехала.
Стоять!!! заорал Сергей.
Машина со стороны было видно крутнулась в сторону, остановилась было, но поехала опять, ровно, не спеша. Так же.
В доме были Роза, слепой с баяном, Тюкин. Мать в платке, не двигаясь, сидела на диване, видимо, давно не слышавшая разговора, утешений.
Послушай песню, Лида, сказал слепой торжественно. Помолчал, настраиваясь, Песня эта о подвиге русского народа.
Страшная беда случилась тогда в Цусиме. Океан поглотил тысячи людей. Долго не могла вздохнуть Россия, как после удара в поддых. Но родилась песня, родился новый день, и пришло новое дыхание. Так и каждому страданию придет конец, если помнить о вечной славе народа. И спел:
Когда засыпает природа,
И яркая всходит луна,
Герои погибшего флота
На скалы выходят со дна.
И тихо ведется беседа
И, яростно сжав кулаки,
О тех, кто их продал и предал,
Всю ночь говорят моряки.
Они вспоминают Цусиму
И честную храбрость свою,
И небо отчизны любимой,
И гибель в неравном бою.
Закончил. Все молчали.
Машина с Сергеем и его отцом стояла во дворе какого-то дома. Перед Сергеем открыли дверь. Он сидел, не двигаясь. Его ждали. Лиц их не было видно из-за дверцы автомобиля.
Больше всего на свете не люблю чувствовать себя идиотом, сказал Сергей отцу. Особенно у вас.
Выходи, сказал отец, сказал умей ответить. Или не говори и не делай ничего. Выходи. Люди ждут.
Вы что-то сказали? переспросил Сергей громко, визгливо. Я плохо слышу, я контужен на Юго-Западном.
Плохо получилось, констатировал отец.
Четыре года назад закончилась война доносилось из репродуктора.
Сергей шел по длинному коридору за чьей-то спиной. Обернулся
отца завели куда-то в дверь, отца с ним уже не было. Он шел, сворачивал, коридор казался бесконечным, путаным, людей по пути не встречалось.
Коридор кончился началась лестница, ведущая вниз, потом опять коридор. Он оглядывался по сторонам, не услышал, как его остановили.
Распахнули перед ним какую-то дверь.
Слушай, сказал он тому, с кем шел, подозвал пальцем, тихо и раздельно сказал на ухо: Признание.
Мене милый изменил,
Я упала перед ним.
Я упала и сказала:
Ах, зачем я падаю
Перед такою гадою?
Запомнил?
И резко, изо всех сил побежал обратно по коридору, по лестнице, опять по коридору, куда-то в боковую дверь Услышал лай собаки, побежал на лай