Она назвала сумму. Это была крупная, очень крупная сумма. Но не запредельная. Не для него.
Он медленно кивнул, доставая телефон.
Хорошо.
Что «хорошо»? она смотрела на него, не понимая.
Я дам тебе денег. Погасишь долг.
Она остолбенела. Потом покачала головой.
Нет. Нет, Амир. Я не возьму у тебя денег. Это моя проблема.
Это теперь и моя проблема тоже! он поймал её взгляд.
Ты была права. Мы в одной лодке. Если этот Джамал всё расскажет, скандал ударит и по моей семье. По моей репутации. По дубайскому проекту. Я не могу этого допустить. Так что это не помощь. Это инвестиция. В наше общее спокойствие.
Он говорил жёстко, деловито, пытаясь загнать свой порыв в удобные для них обоих рамки сделки. Но они оба понимали, что это было не только так.
Фатима смотрела на него, и её взгляд медленно менялся. Страх отступал, уступая место ошеломлённому недоверию.
Ты серьёзно?
Как никогда. Дай мне его номер. Я позвоню ему завтра и всё улажу.
Она молчала несколько секунд, борясь с собой. Гордость против отчаяния.
Я я верну тебе каждый пенни. С процентами.
Знаю, он слабо улыбнулся.
Ты же всегда держишь свои слова. Это в наших правилах.
В этот момент свет замигал и загорелся на полную мощность. Лифт дрогнул, сигнализируя о восстановлении
работы.
Иллюзия приватности исчезла. Они снова стояли в роскошной, холодной гостиной, муж и жена по контракту.
Фатима глубоко вздохнула и выпрямилась. Она снова пыталась взять себя в руки.
Нам нужно ехать. Инспекция.
Фатима, он остановил её, когда она уже шла к лифту.
Почему ты не сказала отцу? Своему, я имею в виду. Он бы нашёл выход.
Она обернулась. На её лице была гримаса боли.
Потому что он сломлен, Амир. Он не спит ночами от стыда. Он винит себя за то, что продал меня, как вещь, сначала Джамалу, потом твоему отцу. Ещё один удар он его не переживёт. Я должна сделать это сама.
Дверь лифта открылась. Она вошла внутрь, не оглядываясь.
Амир последовал за ней. Они ехали вниз в молчании, но на этот раз оно было другим. В нём не было вражды. Было тяжёлое, громкое понимание. Они были двумя людьми, застрявшими в ловушке собственного создания, связанными не только контрактом, но и грузом семейных долгов, ожиданий и секретов.
И он только что перешёл черту, которую сам же и провёл. Он стал её союзником. По-настоящему. И он не знал, страшнее это или нет. Просто по-другому.
Глава 12. Новая сделка
Амир проснулся с тяжёлой головой, но не от виски, а от груза новых знаний. Он видел её не холодную расчетливую стратега, а загнанную в угол женщину, готовую на всё, чтобы спасти свою семью.
Он вышел на кухню и замер. Фатима уже была там. Не в деловом костюме, а в мягком домашнем халате. И на столе стояли не кофе и iPad, а два запотевших стакана свежевыжатого сока и тарелка с нарезанными фруктами.
Она не смотрела на него. Уставилась в окно, сжимая свой стакан так, что костяшки пальцев побелели.
Я передал деньги, тихо сказал Амир, подходя к стойке.
Джамалу. Всю сумму. Он прислал подтверждение о получении и извинения за резкость.
Фатима вздрогнула, будто её ударили током. Она медленно обернулась. В её глазах не было облегчения. Был страх. Страх перед тем, что теперь она должна.
Спасибо, прошептала она, и это было самое искреннее слово, которое он когда-либо слышал от неё.
Я я составлю график платежей. С рыночной процентной ставкой. Ты получишь всё обратно.
Перестань, он махнул рукой, будто отмахиваясь от надоедливой мухи.
Забудь.
Нет! она резко стукнула стаканом по столешнице.
Я не могу забыть! Я не хочу быть у тебя в долгу, Амир! Не таким долгом! Мы были квиты. У каждого свои цели, своя игра. А теперь теперь всё перевернулось.
Ничего не перевернулось, он подошёл ближе, заставив её посмотреть на себя.
Просто правила игры изменились. Раньше у нас был контракт на год. Теперь теперь у нас есть общий враг. И общие секреты. Это делает нас партнёрами. Настоящими.
Она смотрела на него, ища в его глазах подвох, насмешку, снисхождение. Не находила.
Почему? спросила она, и в её голосе снова прозвучала уязвимость из прошлой ночи.
Почему ты это сделал? Ты же мог просто пригрозить Джамалу, заставить его замолчать с помощью связей твоего отца. А потом использовать это против меня. Иметь над моей семьёй вечную власть.
Амир задумался. Он и сам задавал себе этот вопрос.
Потому что я устал, Фатима. Он сел на барный стул рядом с ней.
Я устал врать. Устал быть марионеткой в чужих руках. Сначала в руках родителей, потом в своих собственных. Ты была права во всём, что сказала мне тогда. Я был трусом. Я пытался угодить всем и предал всех, кого мог предать. И самое удивительное единственный человек, который с самого начала был со мной абсолютно честен, пусть и жёстко, пусть и цинично это ты.
Она молчала, слушая, и её защитная стена давала ещё одну трещину.
Ты не врала мне, продолжил он.
Ты сказала, что будешь использовать этот брак для своих целей. И использовала. Ты сказала, что будешь бороться. И боролась. Ты даже не скрывала своего презрения ко мне. В каком-то смысле ты была моим единственным якорь правды в этом безумном году. И я не хочу терять этот якорь. Даже если наш брак закончится, я хочу знать, что ты что ты где-то там есть. Что ты не сломалась. Что ты выиграла свою войну.