Точка невозврата Альма Смит
Глава 1. Трещина
Двадцать лет утра начинались одинаково: его бритва жужжала в ванной, а она готовила завтрак. Отлаженный механизм их брака.
Сергей вошел на кухню бодрым шагом, уже облаченный в идеально отутюженную белую рубашку, пахнущий дорогим лосьоном и уверенностью.
Доброе утро, солнышко! Он привычно потянулся к ней, чтобы поцеловать в щеку.
Анна инстинктивно отклонилась, будто делая вид, что тянется за полотенцем.
Молоко сейчас убежит.
Он не заметил или сделал вид, что не заметил. Разлил кофе по чашкам, сел за стол.
Сегодня адский день, три совещания подряд и эти бесконечные презентации он говорил оживленно, с тем самым блеском в глазах, который появлялся только при упоминании работы. Вернее, той ее части, что была «развлечением».
Анна молча поставила перед ним тарелку с омлетом. Она смотрела на его ухоженные руки, на маникюр, на дорогие часы, которые она дарила ему на прошлый юбилей.
Он был успешен. И выглядел лет на десять моложе своих сорока пяти. Ее успех. Ее заслуга. Ее тюрьма.
и потом, я думаю, мы наконец-то подпишем этот контракт с «Восток-Сервисом», я уже все обсудил с их директором, она мм, они очень сговорчивые, он поправился, откусив тост.
«Она». Простое местоимение прозвучало в тишине кухни как выстрел. Анна застыла у раковины, глядя в окно на пустой птичий кормушек.
Кстати, голос Сергея стал нарочито легким, небрежным.
Сегодня, возможно, задержусь. Заключительные переговоры, потом неизбежен ужин с клиентом. Не жди.
Она медленно обернулась. Смотрела ему прямо в глаза. Искала в них хоть каплю стыда, напряжения, хоть тень той лжи, что висела между ними тяжелым, непроницаемым занавесом.
Но его взгляд был чист и спокоен. Он уже давно не боялся ее взгляда. Он был уверен в своей безнаказанности, как в восходе солнца.
С кем именно ужин? спросила она тихо. Голос не дрогнул. Он звучал ровно и пусто.
Сергей на мгновение замер, ложка на полпути ко рту. Этот вопрос прозвучал не как обычная вежливая формальность, а как требование. Такого не было давно.
Я же сказал, с клиентом. С представителями «Восток-Сервиса». Он нахмурился, изображая легкое раздражение.
В чем дело, Ань? Опять какие-то подозрения?
Он перешел в контратаку. Старая, как мир, тактика.
Анна не отвечала. Она просто смотрела. Видела каждую морщинку вокруг его глаз, каждую знакомую черточку лица человека, с которым прожила двадцать лет. И вдруг это лицо показалось ей абсолютно чужим.
Ничего, наконец выдохнула она, снова поворачиваясь к раковине.
Просто спросила.
Он доел омлет, отпил кофе, звучно поставил чашку на блюдце.
Мне пора. Не скучай. Он встал, уже доставая из кармана ключи от машины.
На пороге он обернулся, словно вспомнив что-то важное.
Да, чуть не забыл. Заезжайте сегодня с Машей в торговый центр, купите себе то платье, которое в прошлые выходные смотрели. Мое почтение хозяйке дома. Он бросил эту фразу, как кость собаке. Щедрый король, милостиво разрешающий подданной маленькую радость за ее верность.
Дверь за ним захлопнулась.
Анна осталась одна в гулкой тишине. Она подошла к столу, взяла его чашку. На дне остался грязно-коричневый осадок.
Она посмотрела на нее, потом на свою, полную, уже остывший кофе. И вдруг резким движением поставила его чашку в раковину. Фарфор со звоном треснул, от него откололся большой кусок.
Она не вздрогнула. Просто смотрела на осколки. На белую, теперь беззащитную глину под глазурью.
Предел. Он наступил. Тихий, будничный, за завтраком в четверг.
Глава 2. Лицо другой
Она медленно подошла к раковине, взяла в руки осколки разбитой чашки. Острые края впились в кожу, и это физическое ощущение боли на мгновение вернуло ее в реальность. Оно было конкретным, простым, понятным. В отличие от хаоса, бушевавшего внутри.
Она не стала выбрасывать черепки. Завернула их в газету и сунула
в самый дальний ящик, под тряпки. Как улику. Как материальное доказательство того утра, когда что-то внутри нее сломалось окончательно.
Механически она закончила уборку, ее руки сами знали, что делать. А голова была пуста, в ней гудел только один вопрос: «Почему сейчас? Почему именно этот раз стал последним?».
Ничего же особенного не произошло. Он не забыл их годовщину, не провел ночь вне дома, не подарил подозрительно дорогой подарок другой. Он просто сказал «она», а потом предложил купить платье. Как откуп.
Но Анна вдруг с ужасающей ясностью осознала, что умерла не сегодня. Она умирала долго и медленно, с каждым его «задержусь», с каждой его ложью, которую она предпочитала не замечать, с каждым собственным оправданием для него. Сегодня же она просто констатировала факт. И этот факт требовал действий. Но каких?
Ее спас от парализующей апатии звонок в дверь. Курьер с цветами. Огромный букет алых роз, пахнущих оранжереей и бездушием. К карточке был прикреплен конверт. Анна уже знала, что в нем. Еще одна отточенная деталь его системы.
«Анечка, прости за утреннюю спешку. Ты самая лучшая. Целую. Твой С.»
Она стояла в прихожей с этим букетом, и ее тошнило от сладкого, удушливого запаха. Розы были идеальны, как пластиковые. Без единого изъяна. Как его ложь. Раньше эти цветы, эти записки заставляли ее сердце биться чаще. Она верила, что за суетой он все же помнит о ней. Сейчас она видела в них лишь кальку, отработанный годами жест, не имеющий за собой ни капли истинного чувства. Дешевый трюк, чтобы купить себе еще немного безнаказанности.