- Машка, зачем ты меня все время пугаешь? жалобно ноет она. У меня от ужаса еще и мышцу свело.
- Нам повезло удрать, но смотритель наверняка нас хватился и отправил погоню. Ты же тоже это прекрасно понимаешь, Мила! Вставай!
- Хорошо, я сейчас, - Умила делает вторую попытку, на сей раз удачную.
Какое-то время девушки идут нет, тащатся по крутой горной тропе. Мария смотрит под ноги. Мелькают камни, кустики какой-то травы, красный песок. Слышится громкое дыхание Антоновской и шорох ее неровных шагов...
Вольгерд не мог управлять видением. В процессе голосталкинга он слился с Некрасовой, слышал и видел через нее, но был не в состоянии заставить ее хотя бы поднять голову и оглядеться. События, свидетелем и опосредованным участником которых он стал, уже миновали. Это был отпечаток недавнего прошлого, отголосок его эха. Вольгерд хотел бы знать, где именно находились девушки, запомнить приметы, но он оставался лишь наблюдателем...
- Маша!!
Мария отрывает взгляд от дороги и ахает
Вольгерд ощутил ее внезапный страх, чувствуя, как и у него тоже перехватило дыхание.
На тропе, чуть выше, стоял «синеокий».
Некрасова знала, что это робжипт, и Вольгерд знал это вместе с ней, хотя понять, что перед ними инопланетянин, было
затруднительно. Вытянутый череп, по которым отличали робжиптов от землян, скрывался под капюшоном вполне земной накидки, а против солнечного света сложно было рассмотреть цвет глаз ядовито-синий он (за что их расу и прозвали «синеокими») или все-таки привычного земного оттенка. Разве что маска с дыхательными фильтрами могла натолкнуть на верные мысли. Люди на Навинии дышали свободно, а вот робжиптам тамошний воздух не нравился, долго ходить без средств защиты они не могли.
...- Бежим! хрипит Умила за спиной.
И Мария, повинуясь адреналиновой реакции организма на смертельную угрозу, хватает ее за руку, разворачивается и устремляется обратно туда, откуда они пришли
Вольгерд вынырнул из стрессового сеанса, как человек, свалившийся в водопад и вдруг на свое счастье оказавшийся над водой. Он точно так же, как захлебнувшийся пловец, не чаявший вдохнуть в грудь спасительного воздуха, принялся жадно хватать его ртом.
Эти первые видения оказались неконкретными, в них не за что было зацепиться: сумбур из эмоций, обрывки бестолковых мыслей, страх Вольгерд не извлек основного: кто похитил двух девушек и зачем их удерживал (запроса о выкупе Антоновский не получал), при каких обстоятельствах они сбежали, кто тот загадочный «смотритель», которого Умила обозвала «козлом», и за чем или кем он присматривал? Ничего, никаких ответов! И самое печальное, что он не получил подсказок, благодаря которым смог бы двигаться дальше.
Тот робжипт он ли был похитителем или только участвовал в погоне? Как смог обогнать беглянок? Отчего не нападал, а просто стоял, преграждая путь? Да и робжипт ли это? На карнавале кто угодно мог напялить на себя маску и вставить в глаза корректирующие линзы. Без личных данных или его вещей Вольгерд не опознает это существо, даже если столкнется с ним потом нос к носу.
На какое-то неуловимое мгновение ему показалось, что его голографический контакт знала возникшего перед ней «синеокого» или того, кто им представлялся. Но эти ощущения были размытыми, их тотчас перекрыла мощнейшая волна страха, поэтому гарантировать, что Мария Некрасова не ошиблась, Вольгерд не мог.
Правда, он выяснил, что обе девицы живы. Потеряв контакт, Вольгерд еще некоторое время продолжал на грани восприятия «слышать» затухающие эмоции Некрасовой, и они относились уже к настоящему моменту. То есть на данный момент компаньонка не погибла и не оплакивала гибель своей хозяйки это было точно. В душе Некрасовой теснились страх, здоровая злость и желание найти решение, выбраться из западни, которую организовала ей судьба. Скорби там не было. Как и все пожирающей ненависти к преследователям.
Маша Некрасова не сдавалась, и мысли ее не скакали в панике, как у множества людей в отчаянной ситуации. Девушка-контакт оказалась весьма уравновешенной особой, и это явилось для Вольгерда приятной неожиданностью.
3\3
Глава 3/3.В секции голопортации, куда Вольгерд Борич явился на запланированную сессию, он наконец-то, впервые в жизни, встретился с инопланетянином.
До сих пор он видел их только на экране, отчего эриданцы казались ему персонажами художественного фильма. Нет, он, разумеется, был в курсе, что все взаправду и они настоящие. Земляне вошли в прямой контакт с цивилизацией робжиптов тридцать два года назад, однако для Борича это оставалось сугубо теоретическим знанием. Он смотрел записанные эриданцами обучающие ролики, вникал в суть открытого ими голографического метода, но все это казалось зыбким, отдаленным от него на десятки световых лет. Если б он мог встречать их на улице, то воспринимал иначе, но «синеоких» на Землю не пускали, и хотя иной жизни, без братьев по разуму, Вольгерд не знал, он воспринимал их примерно так же, как Колобка или Бравого Капитана Ивана Звездного. Колобок и звездолетчик, герой его юношеских грез, пожалуй, были для него куда реальнее, чем неведомые робжипты с горящими синим пламенем глазами.