Платиновые такие?
Да, платиновые люксового бренда. Браслет повреждений не имеет, а застёжка нормально расстёгнута сама она расстегнуться не могла... только стекло в часах треснуло, кто-то, возможно не заметив, случайно на них наступил.
Сказано это было так веско, словно Лазарев выдавал Еве очень секретную информацию, за раскрытие которой он мог и пострадать. И Ева невольно прониклась и сглотнула. Со стороны эта парочка напоминала не то политических заговорщиков, не то тайных любовников.
Эти часы его фетиш... подарок дорогой мамочки, самое ценное, что у него было. Он разве только не молился на них. Никогда не бросил, даже если б они разбились. А потеряв, искал до последнего, и всем подряд жаловался бы, рассказывая о своей беде.
Прошептала Ева. Следователь активно кивал, соглашаясь.
Вспомните Евгения, когда вы видели, разговаривали с Михаилом последний раз. Всё вспомните. Все мелочи и детали. И кстати... а почему вас не было на работе вчера? А где вы были?
Продолжал напирать и шептать Лазарев, смотря Еве в глаза, как та не пыталась отводить взгляд, дабы хоть на мгновение спокойно поразмыслить, без этого давления.
Да я... приболела. Мне просто показалось, что я вирус подцепила температура, глаза воспалились, но сегодня уже прошло.
Ева пыхтела, тёрла виски, мыча, что-то нечленораздельное, крутила головой одним словом, делала всё, чтобы собраться с мыслями. Следователь же, как назло, маячил чуть ли не у самого её носа и торопил, не давая сделать этого. Ева, безусловно, хотела помочь расследованию всем, чем сможет, но не хотела бездумно молотить языком, как вышло в прошлый раз. А именно этого от неё и ждали, судя по всему.
Так... так... подождите, дайте мне вспомнить...
Мямлила она и отпихивала следователя, упорно лезущего ей в лицо. Тот отступать не намеривался:
Вы говорили он вас преследовал. С кем вы его видели на парковке в центре города? Вы говорили, что он вёл себя странно, что говорил гадости, звонил, менял номера и снова звонил... Когда был последний звонок?
Эм, на прошлой неделе... кажется...
А когда видели его в последний раз?
Тогда же...
Когда же?
В среду... кажется.
Почему в среду?
Не знаю... хотя нет... точно в этот понедельник... тут в институте, ещё в Чебурашке за мной с подносом бегал и канючил...
Что именно канючил?
Да на свидание вроде как звал. Утверждал, что у него серьёзный какой-то разговор ко мне. А когда я спрашивала почему этот серьёзный разговор
нельзя произвести на территории института, мямлил что-то про конспирацию и слинял, как только увидел, что Анатолий идёт к нам.
Что за конспирация?
Понятия не имею. Он же так ничего мне и не сказал толком. Только намёки его тупые были: я мол что-то знаю, я такой умный, скоро ещё и разбогатею... уеду отсюда, всё и всех брошу, уважаемым человеком стану и всё в том же духе, но при этом ничего конкретного. Это вообще на него похоже.
В смысле?
Он всегда был большой специалист пускать пыль в глаза, вешать лапшу на уши и пудрить мозги.
Что ещё?
Что-то про классику говорил... про «Золотого телёнка» вроде бы...
А поточнее. Вспомните дословно, что он сказал.
Следователь был неумолим как насморк. Ева наморщила лоб, вспоминая слова бывшего.
Корейка... Эти Корейка как были, так и есть повсюду... Прав Остап... Он свои деньги мне сам принесёт, на блюдечке с голубой каёмкой...
Так и сказал?
Да... я всё не помню, не особо слушала, но в последний раз он нёс именно этот бред. Прицепился ко мне прям как клещ словно это я ему денег должна.
И всё?
Да, пытался утверждать, что знает о ком-то какую-то страшную тайну, про махинации какие-то вроде говорил, о том, что сам он чуть ли не агент 007.
Чьи махинации?
Напирал Лазарев.
Не знаю. Может и свои собственные. Я спрашивала, но он так ничего и не сказал. А ещё это его секретарша, совсем с ума сошла... может, он просто от неё прячется?
Попыталась Ева подложить свинью Лариске. Но следователь её словно бы уже и не слушал.
Вот как... разбогатеть, стало быть, собирался... даром... просто так... весь капитал разом получить.
В глубокой задумчивости протянул Лазарев и отступил наконец от Евы, уставившись невидимым взглядом куда-то в стену. Черты его лица стали жёсткими и какими-то застывшими, а глаза бесстрастными как у белой акулы. Он явно утратил к Еве всякий интерес и витал мыслями уже совсем в других мирах. Но прежде чем уйти, он зловеще пообещал вернуться.
Мне надо кое-что ещё проверить...
И бросив на Еву задумчивый и одновременно тяжёлый взгляд буквально испарился. А Ева, прижавшись спиной к холодной стене, стояла ещё пару минут не двигаясь, словно её к этому месту пришпилили.
Жуть... а я ещё Поликарпыча боялась. Что тут твориться-то, а?
Ева потрясла головой, приходя в себя. Переоделась и как сомнамбула за свой стол села. Вознесенский, увидев её на работе, от радости такой чуть ли целоваться не полез. Оказалось, что вирус ковида сразил почти весь коллектив, и из десятка инженеров на ногах осталось только трое и сам академик.
Безответственность... какая безответственность. Для чего, спрашивается, прививки существуют, не могли найти время, чтобы к нашим медикам забежать на пару минут. Вот я старик, но всё заранее сделал, а они... Как нам теперь работать, я вас спрашиваю? Некому работать. И так каждый год... я говорю-говорю, а никому и дела нет. Безобразие! Отчётная проверка на носу, а у нас ничего ещё не готово. Что мы будем показывать комиссии... я вас спрашиваю?