Как ни странно, но сам факт наличия в её кровати любимого мужчины, подействовал на Еву как нельзя лучше. Тревоги не то чтобы пропали совсем, но они ушли куда-то на второй план, уступая место более ярким чувствам и понятным заботам. Так что утром, после завтрака, когда Никитин собирался ехать обратно на работу, где, судя по всему, решил поселиться, Ева просто поехала с ним за компанию. Ещё ночью придя к выводу, что сидеть дома одной и трястись, даже не понимая, чего именно боишься это плохая идея. Только сильнее себя накрутишь. Лучше быть, так сказать, на передовой на работе, в курсе всех событий.
Тем более что они... события то бишь, имели-таки место быть.
Глава 12
Торопливо забегая в здание своего корпуса, первым долгом она буквально нарвалась на давешнего следователя, зачем-то торчавшего буквально у входных дверей, и который обрадовался ей как родной, аж объятья распахнул.
Ева этой встречи не ожидала... не с утра пораньше во всяком случае. Оскользнулась, сбиваясь с шага, и со всего размаху чуть было не распласталась ниц пред следственными органами немудрено на таких-то каблуках, да ещё и мокрых. Но у следователя Лазарева были отличные рефлексы, и он успел поймать падающее на него же лёгкое женское тельце.
Евгения-Евгения... с вами всё хорошо? Не подвернули ногу? Что ж это вы так не осторожно-то?
Да-да... спасибо, всё хорошо, здравствуйте, Александр Дмитриевич.
Дмитрий Александрович.
Ой... простите.
Залепетала Ева, приходя в себя от потрясения, думая: «Отлично начинается денёк, только пришла, и чуть было шею себе не сломала».
Следователь был сама внимательность и учтивость, крутился вокруг Евы, как голодный котяра, выпрашивающий сметану: то за локоток придержит, то сумочку подержит, то пальто поможет снять. Все эти знаки внимания со стороны мужчины были бы очень даже приятны, если бы одновременно с этим Ева не чувствовала, что за этими любезностями кроется какой-то подвох. И чем любезней был с ней следователь, тем сильнее это напрягало Еву. Под конец, когда они уже дошли до раздевалки, она не выдержала и вцепившись в рукав Лазарева, словно опасалась, что тот попытается сбежать, в ультимативной форме потребовала объяснений:
Что случилось? Скажите мне, пожалуйста. Что стряслось, где и с кем?
Голос у неё не дрожал, наоборот, Ева была настроена решительно и серьёзно, как красноармеец с гранатой прущий на танк ни шагу назад.
К удивлению Евы, следователь отреагировал так, словно только того и ждал. Поломался... то ли для вида, то ли такой психологический приём у него, а потом ласково-ласково, как бы между прочим, поинтересовался:
А не припомните Евгения, когда вы в последней раз видели своего очередного хорошего знакомого Михаила Громова?
Мишку?
В шоке выговорила Ева.
Имя своего бывшего она не любила произносить вслух и даже вспоминать. Когда они были вместе, то, как только уменьшительно-ласкательно она его не называла: и Мишинька, и Мишутка, и Мишка, и Малыш. Теперь же у неё выработалось стойкое отвращение к этому имени и вообще ко всему уменьшительно-ласкательному, и Громов стал для неё просто безымянным бывшим. Она даже нынешнего мой дорогой не называла.
Мишку?
Повторила она, но уже с явными настороженными
нотками и потрясла следователя за рукав.
Ей припомнилась недавняя драка с Лариской на лестничной клетке значит, бывший не от новой пассии убёг, а реально сгинул?
Только этого не хватало.
С тревогой вполголоса пролепетала она.
Лазарев не сводил с Евы взгляда ни на секунду, но отвечать не торопился.
Вид у следователя был естественно-умильный, отчего он казался абсолютно, обезоруживающе неопасным это всегда вводило подозреваемых и свидетелей в заблуждение относительно этого человека. Коллеги же дали ему более чем нарицательное прозвище Фантомас, лицом он владел виртуозно, иной актёр позавидовал бы. В органах прослужил большую часть своей жизни, являясь идейным сотрудником. Характер имел самый жуткий из всех возможных, и к тому же безжалостный. Его личное дело, перечень раскрытых убийств и заслуг перед отечеством не в каждый шкаф можно было запихать. И то, что именно ему поручили разбираться со всем творящимся сейчас в КЕФИРе беспределом, случайностью не было, всё было продуманно на самом верху: «Лазарев это гений сыска, он быстро разберётся что там, да к чему».
Что случилось?
Трясла Ева следователя за рукав. Тот наконец пошевелился, аккуратно отцепил пальчики Евы от своей одежды, сам взял её под локоток, отволок в укромный уголок за шкафчики, заговорщицки озираясь по сторонам при этом и придвинувшись к девушке вплотную, чуть ли не зашептал на ухо:
Его давно никто... нигде... не видел. Куда пропал непонятно. Никто не знает, как и когда он уходил из института. Его семья не в курсе, где он может быть. Никаких движений на его счетах, никакой активности в аккаунтах. Его машины тут нет. На записях камер видно, как его Мерседес выезжает за периметр, но вот кто был в той машине не видно... лица не разглядеть человек явно скрывал своё лицо, надел шапку, тёмные очки, медицинскую маску и перчатки. Возможно, что Громов до сих пор где-то тут... на территории института... возможно, ещё жив, а может и нет. Нам удалось найти только разбитые часы Михаила Громова... на стоянке автотранспорта... там, где стояла его машина. Часы лежали недалеко от парковочного места, на газоне.