Вы сейчас предположили его последний ужин? насторожился Буянов.
Боже вас сохрани, Глеб Яковлевич! Всё это я установил по содержимому желудка. Впрочем, чего удивляться? Последний ужин перед долгой дорогой в никуда он того стоит.
Да уж, наверное, вы правы, Глеб вздохнул. Что ж, спасибо за поучительный экскурс в мир цианида. Теперь буду знать.
Это вы ещё отравление мышьяком не видели, «порадовал» его эскулап. Там труп выглядит чуть сморщенным и слегка уставшим.
Я так частенько выгляжу, усмехнулся Буянов. Да и не я один.
Какие ваши годы! Казимир Игнатьевич прищурился. Живите и радуйтесь, пока есть силы. А то видите, сколько их? он кивнул на столы с телами, закрытые тканью. и все своё отгуляли, не успею моргнуть и я к ним присоединюсь.
Глеб собирался укорить эскулапа в мрачности мыслей, но тут дверь скрипнула, и в морг вошёл Никодим:
Казимир Игнатьевич, ну начальник меня загонял уже! Где там описание по давешней дамочке? Трясут ведь! Тут он заметил Глеба и, приняв важный вид, кивнул: Глеб Яковлевич, какими судьбами?
В гости заглянул, солгал Глеб. Иду по городу, гуляю, и думаю: «Давно не видел старого друга». Вот и зашёл.
Ну, ясно, Никодим кивнул. А я вот, видите, теперь сыщик, а не абы кто на побегушках.
С чем вас и поздравляю. Карьерный рост это всегда приятно.
Ну да, правда, -согласился бывший городовой, приглаживая рукой волосы, однако надо сказать и дел больше. Раньше-то только аурографией занимался, а теперь и снимки щёлкай, и убийц ищи сил нет!
У Мартынова поди тоже вы аурографию снимали? как бы невзначай спросил Глеб.
А то как же! Конечно, я, согласился Никодим. Но там пусто, ничего толкового. Вчерашней дамочке и то повеселее будет. Букет аур, поди разбери, что к чему. Впрочем, а что ещё от падших женщин ожидать?
Ваша правда, согласился Глеб.
Тем временем Казимир Игнатьевич стряхнул песок с чернильных строк и протянул бумаги Никодиму:
Вот, держите отчёт. Такую красоту и описывать приятно. Какая женщина, Глеб Яковлевич! Одна мушка на щеке чего стоит, впрочем, что я вам рассказываю давайте покажу. Эскулап поднялся со стула и проследовал к одному из столов с телом. Остановившись подле трупа, он откинул ткань и, точно скульптор, любующийся своей работой, указал на умершую.
Несчастная и впрямь оказалась симпатичной. И хоть темные волосы потускнели в свете ламп прозекторской, та самая родинка, о которой сказал Казимир Игнатьевич, привлекала взгляд
Жаль девушку. признался Глеб отводя взгляд от умершей, такая печальная судьба.
Ведя подобный образ жизни не удивительно, пожал плечами Никодим. Я так считаю, клиент хотел отнять деньги, а когда она заартачилась так и пырнул её. Дело раскрыто. Осталось найти гада.
Успехов вам в этом, отозвался Глеб. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за беседу и компанию.
Всегда вам рад, голубчик, заходите еще, заверил его эскулап.
Глеб пожал руку Никодиму, ощутив пряную самоуверенность, хлёсткое пренебрежение и тонкую струну нервозности. Ободряюще улыбнулся новоявленному сыщику и поспешил покинуть участок. С новым начальником он так и не встретился чем был несказанно рад.
Глава 3
Паровик Анны забуксовал, едва они подъехали к посёлку, и наотрез отказался ехать дальше. Сколько бы Анна ни давила на педаль, как бы сильно ни ходили поршни всё зря.
Тут, деточка, у нас либо пешком, либо на санях, подала голос Федора Устиновна с заднего сидения. Оставляй машину, её никто не тронет, а дом у меня недалече дойдём.
Охотно вам верю, но меня смущает глубина сугробов, Порфирий насупился. Кажется, я в них утону. Станете потом жалеть: «Ах, какой Порфирий Григорьевич замечательный был! И зачем мы его по глубокому снегу пустили?
Потеряли друга, товарища, спасителя!»
Порфирий, я возьму вас на руки, так что оставьте страдания, одернула его Воронцова.
Вот видите, обратился кот к старушке, так всегда. Попросту страдать и то запрещают! Никакой воли, ни малейшего проявления эмоций! Везде запреты, как жить?
Ох, котик, это ж ещё по-дружески, беззубо улыбнулась Федора Устиновна. Вот когда я у господина работала, там и впрямь: не скажи, не моргни, да дыши только по требованию. Но молодая была всё проще казалось.
Выбравшись из машины, Анна, как и обещала, подхватила Порфирия на руки и, медленно продвигаясь по снегу, пошла следом за старушкой. Юбки мешали шагать, в ботинки, пригодные для города, но несуразные для села, набился снег, а шляпку сдувал налетающий ветер.
А ведь после ещё возвращаться, прошептал кот, чувствуя недовольство Воронцовой. А ну как машина застрянет? Или вы простынете? Вот вам доброта ваша боком выйдет, Анна Витольдовна.
Если продолжите ворчать и предсказывать неприятности, я опущу вас в снег топайте по нему сами.
Я лишь хотел поделиться своими мыслями, а вы сразу переходите к шантажу! возмутился Порфирий. Ужасное отношение к товарищу! Я бы даже сказал бесчеловечное! Он завозился, устраиваясь удобней. Ну что, там далеко ещё?
Пришли, потихоньку, отозвалась Федора Устиновна и впрямь свернула с основной дороги на ещё более заснеженную тропку, протоптанную жителями. Миновав четыре дома, она подошла к воротам скромного, покосившегося домишка и, вынув ключ, завозилась с замком. Сейчас, милые, сейчас, хорошие, согреетесь, чаю попьёте, обождите слегка.