Спустя десять минут Анна сидела в маленькой, чистой прибранной комнате и пыталась согреться после неожиданной прогулки.
Старушка суетилась, повторяя привычную работу: подкинула дров в печку, налила воды в самовар, смахнула со стола несуществующие крошки. Шаркая по дощатому полу в вязаных носках, она легко, словно фигуристка, скользила от стола к печи и обратно.
Пока Порфирий Григорьевич, заняв место на кровати, вылизывал лапу, Анна осмотрелась. Шкаф со стеклянными дверками притулился у стены. На полках виднелась посуда, однако, кроме обычной глиняной, внимание Воронцовой привлекли тарелки из тонкого китайского фарфора с ветками сакуры. Кровать, аккуратно заправленная покрывалом, да две подушки сверху, крытые вязаной салфеткой. Стол, пара стульев из венского дерева. Сундук у печи поблёскивал коваными углами, пряча крышку под самотканым ковриком.
А подле него осиротевший собачий угол: почти истаявшая аура, пустая чашка, недогрызенная кость.
Вроде бы и простое жильё, и всё же Анна ощущала лёгкий лоск точно знавала хозяйка лучшие дни. Привычно пробежав магическим взглядом, Воронцова отметила, что зачарованных вещей не имеется, да и сама Федора Устиновна не из магов будет.
Вот шанешки, с утра напекла, как знала, что к гостям, старушка поставила на стол тарелку с выпечкой. Чай забелить или так будете?
Простой чёрный достаточно, отозвалась Анна.
Ну вот, грейтесь, Анна Витольдовна. Уж простите, что пришлось старую вести сюда, создала я вам неудобства. Но сами поймите без Сынка мне свет не мил, он одна живая душа, что меня и любит. Без него-то как? Никак. Старушка вздохнула и с тоской глянула на пустую подстилку.
Какого цвета ваш пёс? уточнила Анна, доставая блокнот.
Пятнистый он. Тут белый, Федора провела рукой по животу, а спинка, что чай, и на ней пятнышки имеются, будто молоко разлили. И морда такая же: половина белая, половина коричневая.
А шерсть длинная? подал голос Порфирий, спрыгивая с кровати и подходя к столу.
Не-е, до вашей пушистости ему, что до луны. Он у меня такой гладенький, голос старушки дрогнул.
А размер? Как я или больше? не сдавался кот.
Побольше будет, но не такой, чтоб как телёнок я б такого не прокормила.
И вот вы с ним тут по улице гуляли? Анна сделала пометку. И он убежал?
Нет, тут-то всё своё. Мы с ним повыше пошли, к сосняку, туда, где раньше дорога шла к господскому дому, Федора подперла щёку сухоньким кулачком. Уж я эту дорогу, как свои пять пальцев, знаю всю молодость по ней бегала на работу, значит. У господина ещё парк красивый имелся, я прям диву давалась: какие цветы! А кусты до чего смешные! То слон, то белочка. Но до парка мы с Сынком не дошли снежно там, на дороге остались.
Простите, а чья там усадьба? Воронцова отхлебнула чай. Может, слуги или хозяева видели вашего пса?
Хозяева? Федора удивлённо взглянула на Анну, а потом понимающе кивнула. Ну да, деточка, вы ж молоденькая совсем, поди и не слыхали про господина моего. Это усадьба Люмэ,
как её тогда называли «Замок-фантазия». Уж и впрямь чудеса там творились. Старушка нахмурилась. Но что-то я заговорилась Может, вам сметанки положить или медку?
Нет, благодарю, Анна прищурилась. Вы, выходит, у Люмэ служили?
У него самого. Хороший был человек, добрая ему память. Уж как пожар-то полыхнул все мы бежали тушить, да уж какой там Точно черти угля подкидывали полыхало так, что весь Парогорск осветило. Многие после так и поговаривали, что он в преисподнюю за свои проделки провалился. Федора нахмурилась. А я так скажу: добрый он был, славный, кто ему приглянется тех одаривал, да не скупился. Так что плохого слова про него не скажу.
Понятно, понятно, закивал Порфирий. Что ж, раз хороший человек, то чего ж его зря поминать. А вот скажите: там наверняка остались развалины, а может, и подвалы. Мог ваш пёс куда-то в них провалиться?
Ох! только и сумела произнести Федора Устиновна, хватаясь за сердце. Ох, я и не подумала об том! Мог же, мог! У господина там всякое имелось для увеселения гостей А что ж делать-то, делать-то что?
Видимо, искать, вздохнула Анна, глядя в окно на начинающийся снегопад.
Пока непогода не разбушевалась, решено было пройти по дороге до того места, откуда сбежал пёс. Хотя Федора Устиновна и собиралась пойти с ними, Анна категорически запретила старушке сопровождать их.
Ждите дома. Вдруг собака вернётся? А вас нет что ж, ей опять бежать, дом искать?
Старушка поохала, поахала, но согласилась.
Выйдя на улицу, Анна ощутила, как мороз пробирает до костей.
Вот за что я вас люблю, Анна Витольдовна, так это за вашу душевность, за добросердечие ваше, за открытость. Вот только жаль, что она всё больше на других направлена, а не на близких вам людей и котов, заворчал Порфирий, укрывая нос хвостом. Сидели бы сейчас в агентстве. Или, может, до ресторации прогулялись, да пусть бы какое воровство расследовали лишь бы в благолепных для этого условиях. А тут за городом, в снегопад У меня нет слов.
Мне кажется, у вас их чересчур, призналась Анна, шагая в сторону леса. Как, впрочем, и веса. Вы не думали сесть на диету? Вас крайне тяжело нести.