И в этих изменениях моя выдумка израсходовалась (ненароком),
Три темы в единственном, кои предоставят поразительный размах» (105, 9-12).
В строках 9-10, повествующий описал три качества, которые ему продиктовали его чувства: «Fair, kind and true, is all my argument, fair, kind, and true, varying to other words», «Прекрасный, добрый и правдивый, во всём этом мой аргумент, прекрасный, добрый и правдивый, варьирующие в любых словах».
Фраза, завершающая строки 9-10, «varying to other words», «варьирующие в любых словах» можно трактовать, как «видоизменяющиеся в любых словах» сонетов. Тогда как, повторяя фразу строк 9-10: «Fair, kind and true», «Прекрасный, добрый и правдивый», повествующий поэт хотел выделись эти строки в контексте сонета, таким образом применил литературный приём «аллитерация», чтобы подчеркнуть «метанойю» в страстном желании увидеть изменения к лучшему в будущих устремлениях и деяниях юного графа Саутгемптона, адресата последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth».
* Метанойя (др.-греч.: «сожаление» (чувство сожаления было присущее древнегреческим воинам из-за совершённых убийств во время войн), «раскаяние», греч. по-новогречески: «метание ума», «смена образа мысли», «переосмысление») термин, обозначающий перемену в восприятии фактов или явлений, обычно сопровождаемых сожалением об содеянном ранее; раскаяние (в психологии и психотерапии). Данная категория была принята в раннехристианской религиозной традиции, и обозначала «покаяние».
Строки 11-12, в третьем четверостишии выполняют вспомогательную функцию, как пояснение к предыдущим строкам, в качестве излагаемых автором сонета контраргументов.
«And in this change is my invention spent,
Three themes in one, which wondrous scope affords» (105, 11-12).
«И в этих изменениях моя выдумка израсходовалась (ненароком),
Три темы в единственном, кои предоставят поразительный размах» (105, 11-12).
Чтобы осмысленно понять ироничный тон строк 11-12 в повествовании поэта, нужно очередной раз переместить фокус внимания к преамбуле и прологу в начале этого эссе, где автор даёт пространный намёк на столь очевидный раскол христианских конфессий, приведший к средневековым религиозным войнам, как в Англии, так и Европе.
Стоит отметить, что Шекспир подобный иронический тон при обсуждениях его пьес в среде литературного салона среди коллег по перу, довольно смело называл: «unabashed sarcasm», «беззастенчивым сарказмом». И неудивительно, образцами «беззастенчивого сарказма» могут служить более поздние пьесы Шекспира, написанные в период творческой зрелости, такие как «Трагедия Макбета» (см. фрагмент с отступлением «привратника ада» выше), либо «Цимбелин, король Британии», согласно заключению экспертов, которая являлась последней из написанных пьес мастером драматургии.
Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare «Cymbeline, King of Britain» Act III, Scene III, line 16471649
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
Our valour is to chase what flies; our cage
We make a quire, as doth the
prison'd bird,
And sing our bondage freely.
William Shakespeare «Cymbeline, King of Britain» Act III, Scene III, line 16471649.
Наши акты доблести это наша клеть, дабы преследовать всё что летает;
Мы вынуждаем певчую, как пойманную птицу,
И воспеваем свободно своё рабство.
Уильям Шекспир «Цимбелин, король Британии», акт 3, сцена 3, 16471649.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 02.11.2023).
Впрочем, в строках 13-14 заключительного двустишия сонета 105, повествующий прагматично констатирует действительное положение дел у юноши в момент написания сонета 105. Хотя судя по содержанию этих строк, они не наполнены ни малейшей долей оптимизма, но зато написаны в аутентичных тональностях «unabashed sarcasm», «беззастенчивого сарказма», согласно составленному ранее психологическому портрету Шекспира. Хочу напомнить читателю, что заключительное двустишие представляет собой одно предложение, в тоже время, выглядит, словно неутешительная констатация фактов об характере и непринуждённом образе жизни юного графа Саутгемптона.
«Fair, kind, and true, have often liv'd alone,
Which three till now never kept seat in one» (105, 13-14).
«Прекрасный, добрый и правдивый, зачастую живший одиноко,
Какие три, ни разу не удержавшиеся до сих пор в одном» (105, 13-14).
В строках 13-14, повествующий бард в противовес всему вышенаписанному риторически резюмирует, таким образом: «Fair, kind, and true, have often liv'd alone, which three till now never kept seat in one», «Прекрасный, добрый и правдивый, зачастую живший одиноко, какие три, ни разу не удержавшиеся до сих пор в одном».
Но уместно ли, было бы заводить дискуссию об напускном характере контекста строк 13-14 сонета 105 Уильяма Шекспира?!
Учитывая хронологически зафиксированный аргумент, что все без исключения сонета, в действительности, выполняли функцию частной переписки между двумя придворными аристократами, тогда ни в коем случае нет. Фраза последней строки 14 сонета 105, «какие три (прекрасный, добрый и правдивый), ни разу не удержавшиеся до сих пор в одном» нём с необычайной убедительностью отражала реальное положение дел у юноши.