Что? хохотнул агент, быстро оглядывая поле боя. Собаки выли и рвались с цепей, но он не обращал на них внимания. Хотелось взять пистолет из кобуры? кивнул он на второго солдата, вытянувшегося в предсмертной судороге на плоту. Ты думаешь, я не предвидел этого?
Начальника едва не выворотило, наблюдая, как мародёр копается в карманах убитого. Покончив с этой мерзкой процедурой и столкнув воду тело, Грабовский, насвистывая беззаботно себе под нос, направился к домику, где всё ещё лежал труп последнего пограничника с развороченным черепом и разбрызганными по стенам мозгами. По пути он подошёл к отчаянно вывшим собакам, разрядил в них половину обоймы, по два выстрела в каждую и, даже не обернувшись, поспешил к трупу: там его ждали очередные заработанные в «бою» трофеи.
После оборвавшегося лая собак на таможне наступила удивительная и зловещая тишина.
Потом уберёшь, кивнул Грабовский на раздетое тело пограничника. Когда приготовишь
ужин.
Профессор поднял брови:
Я тебе что, ещё и за кухарку буду? Ошибаешься
Он не успел договорить, как Грабовский наотмашь врезал ему пистолетом, едва не попав в висок, но удар был рассчитан до миллиметра, заставив пленника осесть на пол и потерять на несколько секунд сознания.
Будешь говорить, собака, когда я того захочу! Понял?
Пошатываясь, начальник экспедиции добрался до стола и привалился спиной к стене, тяжело дыша и ловя ртом душный воздух. Голова кружилась, и только спустя минуту он смог осмотреться. Фотограф, раскрыв настежь холодильник, доставал из него всё, что попадалось под руку. Рядом стояла на тумбе электрическая плита, по стенам висели полки с жестяной посудой, в соседней комнате, очевидно приспособленной под спальный угол, просматривался радиопередатчик внушительных размеров. Заметив неясный взгляд профессора, и кинув на стол несколько банок тушёнки, Грабовский разгадал его мысли, направившись к радиоаппаратуре. Взмахом приклада подобранного им ружья, он всадил удар прямо в центр переговорного устройства, выдернул провода и повалил ящик на пол, расшвыривая ногами выкатившиеся лампы триодов и диодов.
Чтобы у тебя не было никаких намерений связаться со следующим блокпостом, пояснил он, осклабившись. Разогревай на плите ужин, а я осмотрю комнаты.
Профессору пришлось покориться.
На стене напротив окна он заметил карту местности, обозначавшую красным флажком месторасположения данного пункта таможни. Дальше шли сплошные леса, слева река, впереди водопад с плотиной и, собственно, дальше уже шла цивилизация.
Вместе с банками Грабовский вынул из холодильника кусок сыра, варёные яйца, ломоть копчёной ветчины и запотевший бутыль, очевидно, с местным самогоном. Сделав большой глоток, он довольно крякнул, вытер рот рукавом и, даже не поморщившись, приступил к осмотру арсенального шкафа, сбив с него небольшой замок ударом приклада.
О! удовлетворённо выдохнул он из себя. Да тут целый военный комплекс! Гарнизон можно вооружить.
Отбросив в сторону надоевшее ружьё, он принялся вынимать винтовки последнего образца, довольно бормоча себе что-то под нос. Андрей Сергеевич насчитал четыре (видимо, запасные) винтовки, несколько ракетниц, два пистолета системы «Смит-Вессон», коробки с патронами, несколько противогазов и шахтёрские фонари. О четвёртом пограничнике он спрашивать не стал.
Будто прочитав его мысли, Грабовский, выбрав себе новое оружие, захлопнул дверцу шкафа, навесил замок и, принюхавшись к запаху разогретой еды, пояснил:
Думаешь о четвёртом пограничнике? Напрасно. Я бывал на таких таможнях, затерянных в джунглях, что у чёрта за пазухой. Четверым здесь делать нечего, они меняются по трое. Связь поддерживают через передатчики, и, спустя месяц, меняют друг друга на вахте.
Он остался довольный осмотром.
Пойдём, глянем, что у них в сарае, во дворе, заодно посмотрим «Виллис». Возможно, на нём мы и будем добираться к Джорджтауну, раз он тут стоит. Потом поужинаем. Спать ляжем. Выспимся и в дорогу! прищёлкнул он пальцами. Тут ещё должны быть бланки пропуска через границу, нужно будет их заполнить. Фамилию, паспортные данные, визу ну ты знаешь.
Выдвинув ящик стола, он сразу же нашёл требуемое. Грабовский не раз пересекал границы южноамериканского континента и был знаком с подобной процедурой.
Весь вечер они обходили территорию, причём агент держал пленника на мушке, а когда, обследовав сарай, погреб, спущенный на колёсах джип и проверив запасы провизии, вернулись в сторожку, сразу накинулись на еду. Потом Андрей Сергеевич копал яму, хоронил двух пограничников, рядом собак, накачивал колёса на джипе и проверял заправку бензином. Бак оказался полным, но сам «Виллис» казался старой развалюхой, и профессор решительно не знал, каким образом они смогут продвигаться на нём по едва заметным колеям, проложенным в джунглях ещё со времён его юности.
Спать будешь в лодке, предупредил пленника фотограф. Не хватало мне здесь ещё твоего храпа. Я тебя свяжу, и корми комаров всю ночь, хохотнул он. Утром разбужу, позавтракаем, и двинем. Водить такие джипы умеешь?
Умею. По лендлизу получали во время войны.
Профессор едва сдерживал себя от радости. Если он будет спать на открытом воздухе в лодке, то и спать-то он, в общем-то, не будет, ожидая ракеты в небе. Друзья должны её выпустить ровно в полночь, если, конечно, они нашли посылку, брошенную им с плота. Тогда он будет знать, что они живы, тогда ему будет нипочём ни бессонница, ни этот проклятый гнус.