Дальше все произошло как в замедленной съемке. Я увидел свет фар, вырвавший из полумрака фигуру человека, переходившего дорогу. Увидел темный силуэт машины, которую заносило на мокром асфальте. Затем глухой, тошнотворный удар. И тело, словно тряпичная кукла, подлетело в воздух и рухнуло на дорогу.
На мгновение мир замер. Веселая музыка, смех, разговоры все утонуло в оглушающей, неестественной тишине, которую нарушал лишь звук укатившейся монетки.
Я стоял, как вкопанный, и смотрел на неподвижное тело, лежащее на асфальте в нескольких метрах от меня. Альпака выпала из рук Ханы. Хината вцепилась в мой рукав, ее лицо побелело от ужаса. Вокруг начали кричать. Кто-то доставал телефон.
А во мне что-то щелкнуло.
Стойте здесь. И не смотрите, мой голос прозвучал чужим.
Ноги сами понесли меня туда, расталкивая зевак. Адреналин ударил в кровь, разгоняя остатки праздничной безмятежности. В голове, как на старой доброй медицинской подготовке, зазвучали команды: «Проверить обстановку. Убедиться в собственной безопасности. Оценить состояние пострадавшего». Все эмоции отошли куда-то на второй план.
Я подбежал к сбитому человеку. Это был мужчина. Лежал он на боку в совсем неестественной позе, и из-под головы у него растекалась маленькая темная лужа.
Я опустился на колени.
«Дыхание. Пульс. Сознание».
Глава 19
Эй! Вы меня слышите? я осторожно потряс его за плечо, одновременно нащупывая пульс на сонной артерии. Нитевидный,
частый, едва уловимый. Сознания нет. Дыхание поверхностное и хриплое, с пугающими паузами. Плохо. Очень плохо.
Толпа зевак уже обступала нас плотным кольцом. Кто-то охал, кто-то деловито снимал происходящее на телефон. Цирк уродов, честное слово.
Расступитесь! Дайте воздух! рявкнул я, не оборачиваясь. Кто-нибудь вызвал скорую?
Да, да, уже едет! донесся испуганный женский голос.
Я быстро, но аккуратно осмотрел парня. Зрачки на свет реагировали вяло, но симметрично, уже хорошо, массивного кровоизлияния в мозг, скорее всего, нет. Но вот грудная клетка Левая сторона при дыхании западала, двигаясь в противофазе с правой. Классическое «парадоксальное дыхание». Окончатый перелом ребер, и, судя по всему, не один.
Ближайшая больница?! крикнул я в толпу, не отрывая взгляда от пострадавшего.
Клиника университета Шова! ответил какой-то парень. Минут пять-семь на машине, если без пробок.
Семь минут... В его состоянии это была целая вечность. И тут я словно через всю толпу услышал тихий вздох. Я поднял голову и встретился взглядом с ребенком. Маленькая девочка, лет пяти, стояла у края дороги и немигающим взглядом смотрела на сбитого парня. Она не плакала. Она просто смотрела широко раскрытыми и полными ужаса глазами.
Раздался пронзительный вой сирены. Скорая пробивалась сквозь толпу. Двери распахнулись, и из машины выскочил фельдшер совсем еще юнец, с испуганными глазами и лицом, усыпанным прыщами. В фельдшеров сейчас что сразу с садика берут?
Что здесь? спросил он, подбегая с укладкой.
ДТП, коротко бросил я, отрывая взгляд от девочки. Мужчина, примерно 25 лет. Черепно-мозговая, шок. Давление, думаю, на нулях. Дыхание затруднено.
Фельдшер растерянно посмотрел на меня, потом на пациента.
Куда везем? Кто кто опекун?
Я врач, проговорил я. Поеду с вами. Грузите!
В этот момент мой взгляд метнулся к сестрам. Хана и Хината стояли поодаль, прижавшись друг к другу. Лицо Хинаты было белым, как простыня, она вцепилась в рукав сестры. Мое сердце сжалось. Я не мог их здесь оставить. Но и этого парня бросить было нельзя. Я разрывался на части.
И тут Хана сделала шаг вперед. Ее лицо было серьезным, не по-детски взрослым. Она взяла за руку Хинату и подошла к маленькой девочке. Я видел, как Хана что-то ей прошептала, погладила по голове, и девочка всхлипнула и протянула к Хане ручку. Хана, держа за руки Хинату и девочку, подошла ко мне.
Братец, ее голос прозвучал твердо и уверенно. Езжай. Не волнуйся за нас. Мы справимся. Я присмотрю за Хинатой и и за ней. Мы поедем за вами в больницу на такси.
Я смотрел на нее, сомневаясь. Но решительность в глазах Ханы все же заставила меня кивнуть и, обняв их, проговорить:
Хорошо, будьте осторожны.
Мы погрузили пациента на носилки. Я запрыгнул в машину скорой помощи следом. Дверь захлопнулась. Машина понеслась по улицам Токио, казалось, подпрыгивая на каждой кочке. Внутри все тряслось и гремело. Пациент лежал на носилках, подключенный к монитору. Цифры на экране были удручающими. Давление 60 на 40, сатурация падает.
Давай, парень, дыши! бормотал фельдшер, работая мешком амбу. Он был напуган, я это видел. Его руки дрожали, но он делал свою работу.
Я приложил фонендоскоп к груди пациента. Тоны сердца были глухими, едва слышными, словно доносились из-под толщи воды. А дыхание Я услышал это снова. Бульканье. И тишина. С левой стороны легкое не дышало совсем.
И тут монитор, до этого надрывно пищавший, издал долгий, ровный писк. Прямая линия. Асистолия.
Асистолия! крикнул я. Начинаем массаж!
Фельдшер замер, но я уже наклонился над грудной клеткой и начал надавливать. Ровно, ритмично, со всей силой, что осталась.