Не экспресс, а гроб на колесах. Садись, племяш. История короткая, как жизнь Абаковского.
Она швырнула в камин ветошь, и дым заклубился в форме двухлопастного пропеллера.
Аэровагон, похожий на гибрид локомотива и аэроплана, пыхтел на запасных путях. Инженер Абаковский, двадцатипятилетний гений с сажей на щеках, хлопал по стальному корпусу:
Сто сорок вёрст в час, товарищ Мария! С такими темпами через пять лет до Владивостока за сутки!
Валериан Абаковский
Маша, в кожаном комбинезоне и алой косынке, крутила в руках манометр:
С такими подшипниками до ближайшего оврага. Где ваш «почётный пассажир»?
Там, Абаковский кивнул на группу у перрона. сам товарищ Артём, председатель ЦК горнорабочих. Едет в Москву с докладом. С ним чехословацкая делегация и, кажется, агент Коминтерна с «особой» почтой.
Артём, коренастый мужчина с лицом, словно высеченным из гранита, курил, наблюдая за суетой. Его пальцы нервно барабанили по коже портфеля.
Всё готово? бросил он, замечая Машу.
Как ваша революция в 1905-м, Фёдор Андреевич, усмехнулась она. Готова к подвигу и трагедии.
Делегация во главе с Федором Сергеевым (Артёмом) возле аэровагона
На скорости 85 км/ч пропеллер ревел, поднимая с путей вихри пыли. Маша сидела рядом с Абаковским в кресле с ремнями, которые тут же расстегнула.
При аварии запутаешься, не дай бог! крикнула она через гул.
Вы в бога не верите? засмеялся инженер.
Видела слишком много богов. Все умерли.
Под Серпуховом задняя тележка дрогнула. Позже Маша узнает: песок в буксы подсыпали «чехословацкие товарищи». Тогда же она успела схватиться за поручень, увидев, как первая шпала вырывается из-под накренившегося
носа локомотива.
Тормози! орал Артём, как будто машинист мог его услышать. Аэровагон, словно споткнувшийся конь, перевернулся, швырнув пассажиров в кровавуб карусель из металла и огня.
Очнулась среди обломков, залитых кровью и бензином. Абаковский лежал рядом, его тело прошито стальной балкой. Артём, с перебитым позвоночником, хрипел, сжимая портфель с документами:
Возьми в ЦК Сталину, только Сталину он выдохнул, и Маша поняла этот человек, переживший царские казематы, не боялся смерти. Лишь предательства.
Чехословацкий делегат, с вывернутой ногой, полз к ней, шёпотом умоляя:
Помоц, пани, помогите
Помочь? она подняла его за галстук, прижимая к горящей обшивке. Ты знал, что я выживу. Кто ваш куратор?
Он засмеялся, плюя кровью:
Орден Вечных. Они раздобудут твой камень
Маша бросила его в огонь.
Те же. Маша раздавила в кулаке вторую гильзу. Тогда я впервые услышала это название. Думала, бред умирающего. Но в сорок пятом под Кёнигсбергом нашла их символ спираль с глазом.
Она встала, скидывая с плеч прапрабабушкин платок, тот самый, который согревал не столетие назад:
В аэровагоне был «стабилизатор» обломок камня, впаянный в раму. Абаковский не знал, его поставили доверенные рабочие по указанию самого Артёма. Орден хотел его забрать.
Я потянулся к обгоревшему болту из ящика:
И что случилось с обломком?
Испарился. Как и они все. Она швырнула наган в сундук. Но теперь ясно: Орден охотится не за мной. Они собирают осколки, чтобы выковать своё бессмертие.
Камень в углу подвала вспыхнул багровым, и Маша оскалилась:
Собирайся. Едем в Серпухов. У них остался грузовой манифест аэровагона. Если Орден и там копает найдём их лабораторию.
А если они тебя уже ждут?
Тем лучше. Она надела кепку с кокардой в виде пропеллера. Научилась за столько лет: лучший способ уничтожить вечных превратить их вечность в адский карнавал.
Перед выездом она положила в сумочку то самое фото аэровагона. На обороте, под пометкой о выжившей «М.К.», мелким почерком теперь было выведено: «Смерть билет в один конец. Вечность абонемент с правом передачи. Не завидуйте»
Глава 12
Ты уверена, что он здесь? я едва перекрикивал ветер, держа в руках детектор.
Камень шепчет, ответила Маша, прикладывая ладонь к скале. Здесь их логово. И пахнет глупостью, как в НИИ-42 после пятничного корпоратива.
Лаборатория была завалена чертежами и банками с заспиртованными органами. Маша, в халате с нашивками младшего научного сотрудника, крутила в руках осколок камня, пока начальник сектора, доктор Гроховский, тыкал указкой в стенд с надписью «Проект Феникс»:
Бессмертие клеток! Армия неуязвимых бойцов!
Армия скучающих ипохондриков, пробормотала Маша, подбрасывая осколок. Представьте, солдат вечно жалуется на прыщ на пятой точке
Гроховский, словно не слыша, восторженно жестикулировал:
С вашей помощью, Мария, мы
Взорвёте планету? перебила она. Знаете, Наполеон тоже мечтал о вечной гвардии. Кончил на острове с геморроем.
Через неделю лаборатория сгорела. В отчёте написали: «Самовозгорание образца 7». Маша тогда впервые получила розовые волосы как будто в честь феникса.
Не тоннель, поправила Маша, закладывая взрывчатку. Мышиная нора НИИ-42.
Взрыв выбросил в небо фонтан снега, открыв вход в бункер. Лифт, ржавый, как совесть политика, скрипя, повёз нас вглубь.
Лампочки экономят, Маша щёлкнула пальцами, и стены засветились синим камни, вмурованные в бетон, реагировали на её прикосновение. Красиво, да? Как ёлка для психов.