Встретимся у пещеры!
Вертолет завертелся по убийственной траектории, из него выпали две фигурки. Потом полет выровнялся.
Прибор показал почти точно на север, туда я и поехал. Если тётя Маша сказала, значит, на север, к пещере.
Пещера Наумова оказалась расчищена и обустроена. Внутри лаборатория: экраны, провода, а в центре камень. Не куб, а кристалл, пульсирующий синим. Возле него стоял человек в халате, с молодым лицом покойного Наумова.
Потомок, прошептала Маша. Ты как?
Клонирование, улыбнулся он. Дед оставил ДНК. Я завершу его работу.
Он хотел уничтожить это!
Нет. Контролировать. Он нажал кнопку. Кристалл взорвался светом, и я увидел
Города, покрытые льдом. Люди, замершие в бесконечном мгновении. Маша, лежащая у камня с пустым взглядом. Вечность, ставшая проклятием.
Удар тока швырнул её к стене. Потомок
Наумова засмеялся:
Теперь я вечен!
Нет, прошептала она, вытаскивая из кармана тот самый шильдик от торпеды. Ты ошибка.
Она бросила шильдик в кристалл. Металл, коснувшись поверхности, начал вибрировать, резонируя.
Что ты сделала?!
Научилась у людей. Иногда хаос лучшее решение.
Кристалл треснул, свет погас. Лабораторию поглотила тишина.
Мы выбрались на поверхность, где уже кружили вертолёты МЧС. Я посмотрел на дым из пещеры:
Наумов-младший возродится?
Нет. Его камень мёртв.
А наш?
Ждёт. Но теперь я знаю «игла» не в камнях. Она Она тронула моё плечо. В тех, кто напоминает, что вечность стоит проживать, а не переживать всех подряд. Вот для него она оказалась в простой полоске нержавейки из моих рук. А для меня в чём?
Мы пошли к машине, оставляя за спиной дым и прошлое. А в подвале, за тысячи километров, камень засветился и погас, будто вздохнул с облегчением.
Глава 8
Здесь теплее, чем должно быть, заметил я, сбивая наледь с ботинка.
Потому что камень не льда, а времени, ответила Маша, поправляя очки ночного видения. Её волосы, теперь платиновые, сливались со снегом. Он плавит реальность. Как в Александрии, помнишь?
Я кивнул, хотя не мог помнить. Она говорила со мной так, будто я был с ней всегда во всех её жизнях.
Не только её.
В Машиной памяти иногда вскрывались такие глубины времени, которое и она, со своим длинным веком, не могла видеть. Память предков. "Кощеев и Маш" бессмертных разных эпох.
Я уже привык не разделять.
Пламя лизало свитки, превращая мудрость веков в пепел. Маша, в льняном хитоне и с короткой рыженькой стрижкой под мальчика, вытаскивала из огня рукопись Архимеда. За спиной гремели мечи римлян.
Прекрати! схватил её за запястье старый библиотекарь. Цезарь сжёг флот, огонь перекинулся
Знаю, вырвалась она, суя свиток за пазуху. Но это не причина жечь знания.
Она бросилась к выходу, обгоняя падающие балки. На улице, в дыму, её ждал Эратосфен седой, с лицом, изрезанным морщинами глубже, чем карта звёздного неба.
Ты спасла «О механике»?
Не всё. Она вытерла сажу со лба. Ваш Цезарь идиот.
Он полководец. Для него знание оружие.
Тогда я украду это оружие. Она достала из складок хитона медный диск с зубчатыми шестернями. Спасибо за чертежи.
Эратосфен
Через неделю Цезарь получил «подарок» механизм, взорвавшийся при попытке запустить его. Маша же, с обожжёнными рыжими волосами, плыла в Рим на корабле работорговцев, напевая песню египетских жрецов о разливах Нила.
Нет. Первую в Атлантиде. Но там всё сложнее, с искажением времени и пространства. Потому и ищут до сих пор.
Стены пещеры светились бирюзовым, как экран старого монитора. В центре грота стоял кристалл точная копия уничтоженного
на Урале, но больше. От него тянулись нити света, вплетаясь в камень под нашим домом.
Сеть, прошептала Маша. Они соединены.
Кто «они»?
Те, кто был до нас. Те, кто решил, что вечность это право, а не проклятие.
Она коснулась кристалла, и пещера исчезла.
Леонардо отшвырнул кисть, оставив на холсте кляксу вместо улыбки Джоконды.
Не выходит! Она должна быть живой!
Попробуй добавить грусть, предложила Маша, разглядывая эскизы летательного аппарата. Или страх. Бессмертные редко улыбаются.
Художник обернулся, заметив, как она крутит в руках шестерни его механического льва.
Ты снова здесь, демонесса?
Демонесса с хлебом и вином, она поставила на стол бутыль. И с вопросом. Зачем ты рисуешь её?
Леонардо да Винчи
Леонардо вздохнул, указывая на чертежи под холстом схемы сердца, реки, пламени.
Чтобы понять, что движет людьми. Страх смерти? Жажда жизни?
Ни то, ни другое, она отпила из горлышка. Ими движет то, чего нет у меня. Ограниченность времени.
Он посмотрел на неё как на уравнение, которое не сходится.
Ты могла бы стать величайшим учёным.
Я становлюсь им. Каждые пятьдесят лет. Потом приходится притворяться чьей-то дочерью. Надоело.
Она швырнула в камин записку с координатами пещеры на Урале, границе земель загадочных русов и тартар.
Не ищи это.
Маша слегка улыбнулась
Замри, демон! Леонардо рванулся к мольберту, кисть заметалась поверх пятна, на лице появились новые губы. Всё, исчезни! Надеюсь, это не оскорбит родителей Моны
Ты не уничтожила сеть. Ты её активировала.