Вы уверены, фройляйн, что источник здесь? Борман обернулся, в его глазах плавала жадность государственного мужа.
Абсолютно. Она улыбнулась, поправляя платок. Волосы под ним были пепельными после бомбёжки Дрездена. Мои предки строили это святилище. Камень дарует жизнь и смерть, оба варианта вечные.
Мартин Борман
Когда они вошли в подвал, Борман достал нож.
Ваша кровь, мадемуазель
Моя кровь не нужна. Маша шагнула к камню, положив ладонь на шершавую поверхность. Ему нужна жизнь.
Она дернула скрытый рычаг. Потолочная балка рухнула бесшумно и точно ровно через три секунды. Маша как раз успела сделать два шага в сторону, а Борман нет. Для всего мира рейхсляйтер пропал без вести, его несколько раз потом "обнаруживали" в Аргентине. Прости, Аргентина.
Думал, я не вижу тебя насквозь, малыш? шептала она, выбираясь на поверхность. Идиоты. Камень не воскрешает он перезаписывает. И только меня.
Но где подключение? пролепетал директор.
Здесь. Она схватила его за руку, прижав к поверхности. Попробуйте.
Крик длился ровно до тех пор, пока тело директора не начало рассыпаться, словно песочный замок. Маша вытерла ладонь о брюки:
Кто следующий?
Учёные бежали.
Зачем? спросил я, когда гул шагов стих.
Чтобы помнили. Она села на камень, вдруг ставшая хрупкой, как девочка из 1919 года. Я к ним прихожу с помощью, а не они требуют от меня работы. Они всё равно вернутся. Как королевские алхимики, как идиот Брюс, как нацисты из Аненербе, как НКВД в тридцатых и МГБ в пятидесятых. Голос её дрогнул. Лезут и лезут, учу и учу уму-разуму Ну не доходит, что я вернусь, а они уже нет. Хотя иногда мне кажется, что единственный способ остановить это найти свою «иглу».
А если я подошёл ближе, мы её найдём вместе?
Она рассмеялась, и эхо смеха раскатилось по подвалу, сдвигая пыль столетий:
Племяш, ты даже не представляешь, что просишь.
Но в её глазах тех самых, что видели падение Священной римской империи и запуск первого «Союза» мелькнула искра. Та самая, что зажигается перед прыжком в бездну.
На следующее утро мы летели в Архангельск, где в секретном архиве пылилась совершенно секретная папка с отметкой «Камень Вечности 2-я экспедиция, 1923 г.».
Маша, перекрасившая волосы в ядовито-розовый (сама, без перерождения, просто краской) напевала песню Вертинского про голубой тюльпан.
А камень в нашем подвале светился чуть тусклее, будто затаив дыхание.
Глава 7
Ты уверена, что карта здесь? спросил я, пряча лицо в воротник.
В 1923-м экспедицию снаряжал сам Наумов, ответила Маша, поправляя розовые пряди под капюшоном. Он верил, что камней несколько. Нашёл второй где-то под Воркутой, но Она замялась, будто вспоминая что-то неприятное. Наумов был умнее Бормана. Понял, что лучше не трогать.
Мы прошли через три поста охраны, предъявив подлинные удостоверения НИИ-42. Маша щёлкнула пальцами перед камерой та замерцала, выводя статику.
Надолго?
На минуту. Раньше я гипнозом пользовалась, но ваше поколение на гаджеты смотрит чаще, чем в глаза.
В архиве пахло пылью и тайнами. Стеллажи уходили в полумрак, как катакомбы. Маша, не глядя, потянулась к папке с грифом «Экспедиция 2. 1923 г.».
Вот, она развернула карту, испещрённую пометками красным карандашом. Наумов отметил пещеру у Полярного Урала. Но её палец дрогнул на странном символе руне, напоминавшем спираль. Это предупреждение.
О чём?
Что камень там не один.
Экспедиция Наумова продвигалась вглубь пещеры, освещая путь коптящими факелами. На стенах те же спирали, что на карте. Учёный, человек с лицом аскета, записал в дневник:
«Камень излучает холод. Растения вокруг обледенели, хотя на улице август. Местные называют это место «Дверью Мертвых». Сегодня ночью пропал Петров. Нашли у камня весь седой, будто прожил сто лет. Говорил, что видел «вечность». Умер к утру»
Товарищ Мария, тогда с чёрными косами под шапкой и в кожаном пальто чекиста под тулупом, стояла у входа в пещеру. Наумов умолял:
Уничтожьте это! Оно не для людей
Не могу, ответила она, глядя, как тени от камня шевелятся. Но запомню это место.
То, что делает мой камень детской игрушкой, она бросила папку на стол. Наумов обрушил вход в пещеру динамитом. Но теперь Внезапно свет погас. Из темноты донеслись шаги.
Двое в чёрном, с эмблемой «Центр стратегических разработок» на нашивках, блокировали выход.
Документы. И камень. Голос звучал механически.
Ох уж эти ваши секретные службы, вздохнула Маша. Всегда опаздываете на пару эпох.
Она рванула рычаг на стене, выглядевший как обычный рубильник. Сирена оглушила зал, стеллажи рухнули, преградив путь. Мы выбежали в переулок, где ждал нанятый вчера старый «УАЗик».
Куда? закричал я, захлопывая дверь.
На север! Пока они не раскопали то, что убьёт даже меня.
Вертолёт НИИ-42 нагнал нас у подножия Урала. Маша на полной скорости, вылезла на крышу «УАЗика» и прыгнула на лыжу шасси. Ее маленькие руки уже никто бы не разжал против воли девушки.
Эй, орлы! крикнула она, подтянувшись и вцепившись в дверцу. Вы же для протокола хотели «образец»?
Пилот, ошарашенный, развернул машину. Маша махнула мне, бросая в снег GPS-трекер: