Отец поднял бровь:
То есть, когда ваш э-э тело разрушается, вы
Возрождаюсь тут. С новыми волосами! Она встряхнула русой косой, и в воздухе запахло дымом. В прошлый раз была чернявенькой с кучеряшками, прямо арапка абиссинская. А до того рыжей, как Лиса Патрикеевна. В блондинку превращаюсь реже всего, но они и не всегда были в моде. Ах она вдруг зевнула, мне бы поспать. Лучше в подвале. Там мне уютно, сила возвращается. И я, пардон, храплю.
Они не спорили. Устроили Маше топчан, постелили, принесли что-то из женских вещей покойной матери.
Когда дверь захлопнулась, профессор вздохнул:
Сын, ты как, женишься?
Папа, она же она вообще не
Вот именно. С такими лучше дружить. И охранять. Думаю, это теперь наша работа. Ты потом с нею поговори, кто она такая да откуда, молодым понять друг друга проще. Ну и о женитьбе тоже, если тянет.
С тех пор в доме появилась «тетя Маша» вечная девчонка, приносящая в жизнь хаос и странное утешение. Способная на всё, кроме женского счастья, и независимая от всех.
А камень в подвале светился особенно ярко, когда Маша мчалась где-то далеко, оседлав очередную «железную смерть».
Глава 5
Думаю, эту главу надо написать от имени самой Маши, а заодно избавиться от любовной темы. Никто не был чужд плотских желаний, но не ставить же из-за этого 18+.
Значит, племяш, дошли мы и до этой темы Убери руку с попы! С моей.
Техническую часть процесса ты явно в своих интернетах прочитал и насмотрелся до опупения.
Как я восстанавливаюсь, ты тоже в курсе. Мой организм затягивает небольшие ранки за минуту, а то и меньше. Как ты представляешь нашу первую ночь?
Невеста просто обалдевает от возвращения невинности несколько раз за процесс. Это больно, каждый раз больно, а потом снова рвётся и трётся по больному месту. Оно мне надо?
Ах, тебе надо все вы эгоисты.
Ребенка у нас тоже не получится, любой зародыш сразу выкинет из меня, как раковую опухоль. Это тоже больно.
А потом разочарование и страдания. Это уже у тебя. Так и до психушки недалеко, не говоря о семейной верности и вечной любви.
Почему я такая?
Для начала познакомимся ещё раз Марья Кощеевна я. Сказки читал ведь? Сама тебе читала, мелкому.
Батюшку моего так народ прозвал, ему нравилось. Вечный жрец, вечный кузнец, вечный охотник за приключениями, что лезет в любую опасность. Как я.
Жили мы здесь же, при древнем капище, когда соседи печки янтарем топили. На берегу валяется и пахнет приятно, о ценности тогда не сильно задумывались. В нашем подвале отец и возрождался после своих подвигов. Каждый раз с новой бородой разных оттенков.
Сыновей ему боги не дали, наследственность ко мне перешла. Так уже бывало. Если мужику наследника любая жена родит, то дочери придется самой постараться. И при жизни отца, иначе никак. Очень уж он меня берёг, ухажёров гонял, а сам не уберёгся. И со мною просчитался.
Есть у нас своя "смерть на конце иглы", но где и когда ее встретишь, никто не знает. Отец встретил, когда мне было шестнадцать зим. Он тогда не возродился, а я почувствовала зов камня из подвала. Спустилась, просидела ночь на камне, теперь я такая навеки вечная самовосстанавливающаяся девица на выданье.
Я не рожу. Ты уже понял, почему. И я последняя в роде. Где моя "игла", не ведаю. Что после меня сделает камень, тоже.
Так что, живём и наслаждаемся, каждый как умеет, и в меру своей распущенности. У меня возможностей больше.
Про барона Мюнхгаузена читал? Приписал, брехун, себе мои подвиги. С нашего ядра на турецкое я скакала, потом обратно и прямо на ядре в их пороховой склад.
Я после этого с такими янтарными локонами ходила,
народ пленяла. Сами императрицы, все по номерам, лютой завистью исходили, за фаворитов своих тряслись. Нужны они мне! Но разве бабам с их климаксами втолкуешь?
Так вот, когда ты уже понял, что жениться на мне глупо, подрасти ещё немного. Я тебе покажу, что любовь делается разными способами. Будущей жене только не говори, а показывай на ней, будто сам выдумал, это веками срабатывает.
А теперь иди подмышку, поспим. Да мытая она, нахалёнок! И когда тебе мой храп мешал?
Руки на одеяло, ловелас!
Вот так. Конец эротике. В этой книге, во всяком случае.
Глава 6
Ты понял, да? спросила она, тыча задней ногой в экран с графиками. Эти умники раскопали про мой камень. Хотят его «изучить», «оптимизировать» Ага, как Борман. Помнишь, я тебе про него рассказывала?
Тот, что хотел тебя распилить?
Он. В итоге сам распался на атомы. Нельзя, меня пилить, много визгу и трупов. Она швырнула семечку в стену, где та застряла в бетоне, как бетонобойная пуля. Но эти кивок в сторону отчёта, хитрее. Хотят не уничтожить, а использовать. Вечная энергия, самовосстановление тканей Мечта любой власти бессмертные солдаты.
Что будем делать? спросил я, глотая ком в горле.
Что и всегда. Она встала, и вдруг её тень на стене стала похожа на ту, что я видел в подвале огромную, с рогами и крыльями. Покажешь им камень.
Снег хрустел под сапогами, как кости. Маша, в форме медсестры с выцветшим крестом на повязке, вошла вслед за Борманом в знакомое до боли подземелье. Стены светились тусклым зелёным фосфор из костей жертв, которые добавляли в древний бетон.