Глава 3
Миша, помоги, а? попросила она, проводив гостей и подставляя мне плечо, Только аккуратно, а то нервы срослись.
А ты чего не в больнице? спросил я, отплясывая вокруг с пинцетом.
Скучно там. Да и зачем, если всё само выйдет или не выйдет, так мы с тобой сами выдернем, она хохотнула, всё равно же не насовсем. Не надо ваты, приложи тряпочку, сейчас заживёт.
Тогда я ничего не понял. Сейчас понимаю чуть больше. Хотя до конца, пожалуй, не понял её никто. Даже она сама.
Тогда она выглядела моей старшей сестрой, теперь выглядит младшей. Раньше она была как бы папиной сестрой, пока он окончательно не переселился в свою столичную академию. Впрочем, так происходит со всеми ее "племяшами", смена поколений.
А вот с девочками семьи у нее не ладится. С мамой и бабушкой здоровались сквозь зубы. Я уже вспоминал родную сестру, она ее просто ненавидит даже на расстоянии, живя со своей семьёй. Мой племянник Машу обожает, но они редко видятся.
Она сидела на капоте своей последней игрушки новейшего разведывательно-ударного дрона с экспериментальной системой теплового наведения.
Мы на очередном полигоне, я уже не запоминаю их названия и адреса, всё равно никому не расскажешь секретно.
Хотя особистов из первого отдела Маша давно от меня шуганула. Нечего совать свои подписки о неразглашении и оформлять допуски, мальчику и за границей побывать хочется, мир посмотреть. Взяла меня на поруки.
Они и отстали. А как же, к Маше и сам верховный только с уважительными просьбами, никаких приказов не терпит. Но поможет с охотой.
Думаешь, он меня найдет? спросила она, щурясь на солнце.
Дрон? Конечно найдёт. Он же на тепло.
А если я залезу в бочку с жидким азотом?
Тогда тебя найдёт служба безопасности, а не дрон. Как сосульку.
Тоже весело, хмыкнула она. Но скучно. Всё уже было. Ледовое побоище это, апрель, ни тебе оттаять, ни тебе замёрзнуть вусмерть
Я присел рядом. Под капотом тихо урчал реактор, а в небе делали круги чайки.
Маша, а зачем ты вообще это делаешь?
В смысле?
Ну вот, испытываешь дрон. А через пять минут он тебя сожжёт.
Через три. Не преувеличивай.
Хорошо. Через три. А потом?
Возрождаюсь. Пишу отчёт. Отсылаю конструкторам. Она пожала плечами. Потом смотрю кино. Или учу китайский. У меня сейчас мода изучать всё в алфавитном порядке. А потом снова кто-то придумает новую смертельную железяку, и всё по кругу.
Не надоело?
Она помолчала.
Потом сказала:
Если когда-нибудь надоест убьюсь в кратере вулкана. Может, не возрожусь возродюсь возрождусь? В общем, пойду на атомы, а они все лысые.
Мы посидели молча, я отъехал подальше. Три минуты спустя дрон взорвался.
Вечером я приехал домой и спустился в подвал она сидела за своим древним верстаком с ноутбуком. В пижаме и с чашкой кофе. Со смешными почти серебристыми кудряшками. Одуванчик.
Доброе утро, Миша. Ты не прихватил случайно свежих калачей оттуда? ну где мы с тобой были?
Ты была только что в огне, если что.
Была. А теперь вот кофе и глюонные отчёты. Хочешь погуляем завтра?
Я понял, что день завтра будет интересный.
С Машей иначе не бывает.
Глава 4
Она вернулась домой как-то утром с подкопчённой шеей и обломками бронзового колта в кармане. А бронепоезд Донецкой республики вместе с Люсей погиб.
Оттаявшая и отпоенная чаем, девица, представившаяся Машей, казалось, бредила. А она честно рассказывала свою историю. Правда, за последние годы, как раз в том промежутке, на который она выглядела. Чтобы не травмировать спасителей. И самой не отправиться в психлечебницу. Такое тоже бывало.
Людмила Мокиевская-Зубок, 1896-1919
Первая и единственная женщина командир бронепоезда.
Вы, стало быть, из красных? спросил профессор, разглядывая обломки колта с выцарапанными рунами. Или белой гвардии? А может, анархистов? Петлюровцев не предлагаю
Маша фыркнула, обжигая губки чаем и слизывая с них малиновое варенье. Её пальчики оставляли заметные вмятины на жестяной кружке. Пришлось найти на кухне, а то хрупкая барышня передавила бы весь наш фарфор.
Я из тех, кому всё равно, под каким флагом гибнуть. Лишь бы гибель была громкой. Она вдруг прищурилась, будто вспомнила что-то смешное. А Люся Люся кричала: «Машка, прыгай!», а сама рубила сцепку. Думала, спасти меня? Ха! Я бы эту сцепку до Воронежа руками держала, если надо
Она резко встала, ничуть не стесняясь, с какой-то детской непосредственностью скинула одеяло и показала правый бок, провела пальчиком от уха до половинки попы.
Осколок бронеплиты прошёл, след был в ладонь шириной и глубокий. Вышло больно, но след в тот же день затянулся. А Люся Голос дрогнул впервые за вечер. Люся осталась задержать их. Со своим наганом и гранатой. Прежде, чем я взорвалась вместе с площадкой, видела, как ее беляки скрутили
Профессор молча протянул ей халат. Сын, всё ещё красный от смущения, уставился в пол.
Так вы не человек? выдохнул он.
Человек! рассмеялась Маша. Просто немножко застрявший в этой жизни. Как ваш фундамент. Она махнула в сторону подвала, где каменный куб тихо пульсировал тёплым светом. Барон был упрям. Снёс остатки святилища, но камень-сердцевину оставил. Удобно. Хороший подвал.