Между имущими и неимущими находятся малоимущие-желающие-большего средний класс.
Разрываемые между поддержкой статус-кво, чтобы защитить немногое, что имеют, и жаждой изменений, чтобы получить больше, они как две личности в одной.
Им можно приписать социальное, экономическое и политическое «шизоидное расстройство».
Обычно они ищут безопасный путь, где они могут получить выгоду от перемен и при этом не рискуют потерять то немногое, что они имеют.
Они настаивают на наличии минимум трёх тузов, прежде чем разыгрывать карту в покере революции.
На температурно-политической шкале они тёпленькие и бездеятельные.
Сегодня в западном обществе и особенно в США их большинство.
Однако в конфликте интересов и противоречий внутри «имеющих мало, но желающих большего» зарождается творчество.
Из этого класса вышли, за редким исключением, великие лидеры прошлого, изменившие мир: Моисей, апостол Павел, Мартин Лютер, Робеспьер, Жорж Дантон, Сэмюэль Адамс, Александр Гамильтон, Томас Джефферсон, Наполеон Бонапарт, Джузеппе Гарибальди, Николай Ленин, Махатма Ганди, Фидель Кастро, Мао Цзедун и другие.
Как конфликт интересов внутри класса «имеющих мало, но желающих большего» породил большое количество великих лидеров, так он и создал создал особое племя, зашедшее в тупик из-за пересечения их интересов и бездействия.
Эти «нехочухи» исповедуют приверженность социальным преобразованиям во имя идеалов справедливости, равенства и возможностей, а затем воздерживаются и препятствуют любым эффективным действиям, направленным на изменения.
Они известны своим брендом: «Я согласен с вашими целями, но не с вашими средствами». Они работают как одеяла, гасят по возможности искры разногласий, которые могут в перспективе разгореться в пожар действий.
Эти «нехочухи» выглядят на публике как хорошие люди, гуманисты, заботящиеся о справедливости и достоинстве.
На практике они вызывают ненависть.
Они те, про кого Эдмунд Бёрк сказал: «Для торжества зла необходимо только одно условие чтобы хорошие люди сидели сложа руки». И лидеры революций, то есть деятели, и «нехочухи» будут исследованы на этих страницах.
История господства статус-кво даёт взглянуть на упадок и декаданс, поразившие золочёный материализм имущих.
Духовная жизнь имущих ритуальное оправдание их имуществу.
Больше века назад Токвиль заметил, как и другие студенты Америки того времени, что потакание себе вкупе с безразличием ко всему, кроме своего материального достатка, было одной из главных угроз будущему страны.
Уайтхед отметил в «Приключении идей»: «Обладание властью губит тонкости жизни человека.
Правящие классы деградируют из-за ленивого потакания удовольствиям».
В этом состоянии люди, можно сказать, впадают в спячку, потому что именно во сне мы отворачиваемся от мира вокруг к личному мирку (см. прим. 7). Мне следует процитировать ещё одну книгу на эту тему: «Алиса в Стране Чудес», Тигровая Лилия рассказывает Алисе про говорящие цветы.
Тигровая Лилия замечает, что говорящие цветы вырастают из твёрдой почвы и: «В большинстве садов, сказала Тигровая Лилия, садовники стелют землю чересчур мягко, и цветы поэтому засыпают».
Как будто великий закон перемен подготовил обезболивающие для жертвы перед предстоящей социальной операцией.
Изменение означает движение. Движение означает разногласия.
Только в вакууме без силы трения в несуществующем абстрактном мире движение или изменение может случиться без этого полирующего трения конфликта.
В этой книге у нас открытая политическая задача сотрудничать с великим законом изменения; желать иного было бы сродни командам короля Кнуда для приливных волн расступиться.
Немного о моей личной философии. Она укореняется в оптимизме. Иначе нельзя, ведь оптимизм несёт надежду, осмысленное будущее, волю сражаться за лучший мир.
Без этого оптимизма нет смысла действовать.
Если о борьбе думать как о восхождении на гору, то нужно представить гору без вершины.
Мы видим вершину, но когда достигаем её, поднимается выше облако, и мы обнаруживаем себя лишь на уступе.
Гора так и продолжается.
Теперь мы видим впереди «настоящую» вершину и стремимся к ней, только чтобы обнаружить, что это очередной уступ, вершина ещё не достигнута.
И так и продолжается без конца.
Зная, что у горы нет вершины, что это искания по кругу, от плато к плато, мы задаёмся вопросом: «Зачем борьба, конфликт, нервы, опасность, жертвы.
Зачем это нескончаемое восхождение?» Наш ответ не отличается от того, что даст настоящий скалолаз, когда его спросят, зачем он делает то, что делает. «Потому что она уже тут».
Потому что жизнь здесь, перед вами, и либо вы отвечаете на её испытания, либо ютитесь в долинах в своём каждодневном существовании без мечты, с одной только задачей сохранять иллюзорную защищённость и безопасность.
Последнее выбирает абсолютное большинство в страхе путешествия в неизвестное.
Парадоксально, но они отдают мечту о том, что может ждать впереди на вершине завтра, ради нескончаемого кошмара бесконечной череды дней в страхе потерять хлипкую защищённость. В отличие от задачи мифического Сизифа, это испытание не вечное вталкивание булыжника на вершину холма, чтобы он скатился назад, задача, повторяемая без конца.