Срывалась земельная реформа. Налоги и система их сбора превращали любую экономическую деятельность в бессмысленную мастурбацию. Но это было только начало. Основную свою задачу, оказавшуюся не по силам вялому Рыжкову, предстояло еще выполнить.
С ужасом взглянув на нового премьера, Горбачев махнул рукой: делайте, что хотите. Промолчал и утвердил. Министр внутренних дел Вадим Бакатин, несмотря на свое партаппаратное прошлое, вызвал ненависть со стороны своих старых друзей со Старой площади, обвиняющих его в бездействии исполнительной власти и потакании экстремистам.
Лукьянов, уже задавивший своими аппаратными методами и ловкими ротациями Верховный Совет, обвинил Бакатина виновным в параличе исполнительных органов, поскольку министра внутренних дел никак нельзя было подбить на разгон и арест Верховных Советов Прибалтийских и прочих республик, упорно принимающих законы о собственной независимости, что, естественно, противоречило законам СССР, принятым еще в славные времена Иосифа Виссарионовича.
В своем обращении к Лукьянову 19 ноября 1990 года Вадим Бакатин разумно писал: «Зря мы ищем причины паралича власти в недостатках милицейских структур. Это уже следствие. Есть немало причин более высокого порядка, но одна из главных в том, что у нас за 73 года не создан, да и не мог быть создан правовой и исполнительный механизм, пресекающий беззаконие власти»
Если Бакатин и хотел что-либо доказать своим посланием, то доказал только то, что с такими мыслями ему совсем не место на занимаемом посту. Его с треском гонят с занимаемой должности и из Президентского совета,
На пост министра внутренних дел назначается Борис Пуго.
Начав свою карьеру на комсомольской работе в 60-х годах, Пуго своей почти садистской жестокостью обратил на себя внимание КГБ, куда и перешел в 1976 году, стремительно продвигаясь по скользкой от грязи и крови чекистской служебной лестнице. Всего через четыре года, в 1980 году, он стал уже председателем КГБ Латвии, а в 1984 году первым секретарем ЦК Компартии Латвии, совмещая, по андроповской задумке, оба поста.
Начавшиеся в стране перемены сделали положение Пуго в Риге, где он беспощадно подавлял всякое инакомыслие, распихивая тысячи людей по концлагерям и спец-психушкам,
несколько шатким. Он был отозван в распоряжение ЦК КПСС и вскоре всплыл на Старой площади в качестве председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС.
То, что Старая площадь спешно делегировала своего «старого бойца» на пост министра внутренних дел, говорило о подготовке «ПОСЛЕДНЕГО И РЕШИТЕЛЬНОГО БОЯ», который загнивающая партия считала себя еще в силах дать новорожденному демократическому движению. И чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений, что времена либеральной говорильни заканчиваются, заместителем Пуго был назначен знаменитый «афганский герой» генерал Борис Громов, карьерист самого худшего пошиба, прославившийся холодной беспощадностью как к собственным солдатам, так и к гражданскому населению.
Командуя армией в Афганистане, Громов лелеял мечту получить за свое бездарное руководство Золотую Звезду Героя. В высоких коридорах Министерства обороны ему дали понять, что он может рассчитывать на «звезду», если деблокирует Хост крупный афганский город, который партизаны держали в осаде уже в течение нескольких лет.
Все попытки советских войск прорвать кольцо осады приводили лишь к большим потерям, но не давали никакого результата. И тут выяснилось, что деблокировать город не так уж сложно.
Командиры партизанских отрядов и старейшины племен, блокирующих Хост, заявили, что за деньги они готовы увести свои отряды в горы и освободить ведущие в город дороги. Все зависит от суммы. Сумма была названа. Вожди и старейшины, посовещавшись, заявили, что за названную сумму они готовы деблокировать Хост на две недели. Этого было вполне достаточно для получения вожделенной Звезды Героя. Но, предупредили честно представители партизан, все дороги заминированы итальянскими и американскими минами. Мин тысячи, и как их разминировать, знают только инструкторы в Пешеваре.
Специалисты в штабе Громова быстро подсчитали, что нужно минимум месяца четыре, чтобы очистить дороги от такого количества мин, устройство которых в советской армии знали считанные профессионалы. «Это ваши дела», сказали представители партизан и, забрав деньги, удалились.
Ни минуты не колеблясь, генерал Громов погнал свои войска на мины. Это была старая традиция, восходящая к временам Великой Отечественной. Вечный дефицит необходимого саперного снаряжения и презрение к человеческой жизни делали подобный способ разминирования оперативно быстрым и тактически наиболее эффективным.
Хост был деблокирован, о чем с упоением, под звуки фанфар, сообщила вся советская пресса. Генерал Громов уже с Золотой Звездой Героя вскоре был вынужден увести остатки своей измученной и деморализованной бесконечными неудачами армии из Афганистана, что было представлено средствами массовой информации как очередная великая победа.
Теперь генералу-герою предстояло применить отработанные в Афганистане методы на собственном народе. (Киевляне еще когда-нибудь оценят, как им крупно повезло, что генерал Громов был убран с поста командующего Киевским военным округом в Москву на полицейское поприще.)