LXIV. Выразителем этого мнения был Марк Валерий, сын Публия Валерия, одного из тех, кто уничтожил тиранию, будучи прозван за свою любовь к плебсу Попликолой. Он советовал патрициям насаждать среди борющихся за равноправие честолюбивые надежды на будущее, ибо ничего благого не приходит в голову тем, кому не предстоит наслаждаться никакими благами. Он сказал также, что все бедняки раздражены и, сходясь на Форум, рассуждают: 2. «Какую мы будем иметь выгоду, победив внешних врагов, если затем заимодавцы за долги силой уведут нас в заточение, если, завоевав для Рима власть, сами не будем в состоянии сохранить даже свободу собственной личности?» Он показал им также, что следует страшиться не только этой угрозы; что если плебс поссорится с сенатом, он может покинуть город во время опасности этого-то и следует опасаться всем желающим сохранить общественное дело. Попликола сказал также, что возможно несчастье еще более тяжелое: если народ, обманутый ласковостью тиранов, поднимет оружие против патрициев и окажет содействие в возвращении Тарквиния к власти. 3. И пока это еще только слова и угрозы, не перешедшие в злобные действия плебса, он советовал, чтобы патриции, на деле желая стать друзьями народа, заранее поспешили оказать ему помощь. Ведь они не первые проводят подобную политическую меру и этим отнюдь не заслужат позора, но наоборот, ожидавшим не только этой беды, но много еще более тяжелых бедствий, когда казалось бы уже ничего нельзя сделать, покажут, что имеются многие способы разрешения разногласий. Ведь необходимость сильнее человеческой натуры, и все люди считают нужным рассуждать о благопристойности только тогда, когда уже находятся в безопасности.
LXV. Перечислив многочисленные примеры из других государств, в конце концов он указал, что город Афины, который тогда был наиболее почитаем за мудрость, не в давние времена, а еще при их отцах, проголосовал под предводительством Солона за прощение долгов неимущим, и никто тогда не упрекнул полис за эту политическую меру и не назвал предложившего это искателем народной благосклонности и злодеем,
но все указывали на большую рассудительность тех, кто убеждал сделать это, и на чрезвычайную мудрость того, кто предлагал закон. 2. Что касается римлян, то в то время как им грозит не какая-то мелкая распря, но гораздо большая опасность оказаться во власти жестокого, хуже всякого зверя, тирана, кто из имеющих разум будет порицать их, если в городе случится так, что они проявят народолюбие по отношению к плебеям, сражающимся против врагов? 3. Изложив чужеземные образцы, в конце он присоединил к этому и пример из отечественных событий, напомнив о недавно перенесенных римлянами бедах, когда после захвата их земли тирренами они имели большой недостаток в провианте, и тем не менее не поддались безумной панике беснующихся, обреченных на смерть людей, но, уступив существующим обстоятельствам и руководствуясь своим бедственным положением, ради окончания войны они были вынуждены отдать своих наиболее знатных дочерей в залог царю Порсене, чего прежде никогда не испытывали, а также утратить часть своей земли, передав тирренам «Семь холмов», и иметь врага в качестве судьи относительно того, в чем их обвинял тиран; наконец, передать тирренам съестные припасы, оружие и все прочее, что те желали. 4. Воспользовавшись подобными примерами, он заявил, что при таком образе мыслей не дело спорить с врагами о чем-либо из-за того, что те считают справедливым, и в то же время из-за незначительного спора воевать с собственными гражданами, которые вели многочисленные успешные войны за верховенство Рима во времена царской власти, которые проявили немалое усердие, когда вместе с патрициями освобождали город от тирании, не имея средств к существованию, а свои тела и души единственное, что осталось у них щедро отдавая за отечество во время бедствий. 5. В заключение он сказал, что даже если плебеи под воздействием стыда и не скажут и не потребуют ничего подобного рода, тем не менее патриции должны взять на себя заботу о том необходимом, в чем, как они знают, нуждаются бедняки, и добровольно предоставить им это. Патриции обязаны также подумать о том, что поступают высокомерно, требуя от плебеев их жизни и не давая им взамен ни денег, ни имущества и, публично заявляя о том, что те воюют ради общей свободы, на деле отнимать у них эту самую завоеванную общими силами свободу, осмеливаясь упрекать их не за злодеяния, а за бедность, между тем как следовало бы лучше пожалеть об этом, нежели ненавидеть за это.
LXVI. После того как Валерий выступил с такой речью и многие одобрили его мнение, Аппий Клавдий Сабин, спрошенный следующим, стал советовать прямо противоположное, поучая, что если они проголосуют за погашение долгов, то не только невозможно будет истребить бунтарский дух в городе, но он станет еще хуже, так как от бедняков перейдет к богачам. 2. Всем ясно, что он возрастет, потому что те, кому предстоит лишиться денег, с трудом перенесут это, будучи полноправными гражданами, участвующими во всех военных походах, предпринимаемых государством, и будут считать несправедливым, что те средства, которые им оставили их отцы и которые они сами, будучи трудолюбивы и ведя умеренный образ жизни, приобрели, будут конфискованы в пользу самых плохих и самых ленивых граждан. Ведь это большая глупость, исходящая от тех, кто желает угодить худшей части граждан и пренебречь лучшей и ради худших граждан отнять чужое имущество, конфисковав его у тех, кто нажил его законным образом. 3. Аппий также просил их обратить внимание на то, что государства уничтожаются не бедняками и не теми, кто не имеет никакой силы, так что они вынуждены поступать справедливо, но людьми богатыми и способными вершить государственные дела, когда они обижены чернью и не могут добиться справедливости. И даже если, лишившись своих долговых контрактов, сильные мира сего не затаят в душе раздражения, но предпочтут относительно спокойно и хладнокровно перенести этот ущерб, то, сказал он, и в этом случае для римлян будет нехорошо и небезопасно предоставлять беднякам такой вот подарок, из-за которого общественная жизнь станет разобщенной и полной взаимной ненависти, лишенная необходимых обязательств и связей, без которых города не могут быть заселены, так как ни земледельцы не будут засевать и обрабатывать землю, ни купцы плавать по морю и посещать заморские рынки, ни бедняки делать какую бы то ни было работу. 4. Ведь ни один из богачей не предоставит своих денег нуждающимся в средствах на все эти виды деятельности, и тогда благосостоянию будут завидовать, прилежание же будет уничтожено, своевольная часть людей возобладает над благоразумными, несправедливые над справедливыми, присваивающие чужое над берегущими свое. И это привело бы к тому, что в городах был бы посеян раздор, бесконечное взаимное