Новый знакомый ласково, но твердо отстранил ее руку.
Я хочу, чтобы вы оставили это себе. Как новогодний презент. И позвольте мне выпить за вас. И примите еще вот это.
Он подозвал кивком головы официанта, стоявшего невдалеке, и показал тому винную карту, ткнув одну из строчек. Тот порозовел, вытянулся весь, как в строю на параде, только что каблуками не щелкнул. После чего метнулся в сторону и исчез за драпрями, что скрывали от взоров публики служебный ход.
Вино сейчас принесут. Ваше здоровье, Кира! И ваше, Семен Андреевич.
Семен налился краской и словно вырос вдруг.
Иван Ильич!! У меня нет слов!
И не надо. Оставляю вас друг другу. До завтра, дорогая Кира. Я завтра вас найду, так или иначе. Желаю хорошего вчера.
Растерянная Кира сидела и смотрела сначала на него, потом ему вслед. Потом она долго смотрела на блокнот. Принесли вино. Дорогущее. Итальянское. Бутылка чуть не в паутине. Открывать пришел метрдотель, официант не рискнул сам, а может, ему не доверили. Семен сопел, зал молчал. Молчал уважительно. Кира, наконец, отмерла.
Сеня, он же золотой, потрясенно пробормотала она.
Кто? ворохнулся Семен.
Блокнот этот, дурья ты башка! Блокнот золотой. Ну, или позолоченный. Футляр, я хочу сказать. И ручка эта тоже. Но тогда металл, как минимум, серебро. Сеня, кто это был?
Семен нервно оглянулся.
Кир, я тебе потом расскажу.
Сейчас.
Хорошо, сейчас. Но не здесь. Пойдем отсюда.
А вино? Мы вино с собой возьмем? Он же его подарил.
Семен беспомощно посмотрел на метрдотеля, который все еще дежурил у их столика. Тот наклонил голову.
Нет проблем. Сейчас велю закупорить и приготовить к транспортировке. Вы на машине или пешком?
Мы пешком, ответила ему Кира.
Метрдотель нахмурился.
Его пешком нести нельзя? сдвинула брови Кира.
Метрдотель вздохнул.
Можно, но не нужно. Я вызову вам такси.
Она хотела что-то сказать, но он поднял руку в белой тугой перчатке.
Это за счет заведения. И счет за вечер тоже. Может быть, еще что-то он помедлил, завернуть прикажете?
Кира вздернула нос.
Мы не нищие. Спасибо за заботу.
А потом уставила локти на стол, сплела пальцы, оперлась на них подбородком и смешливо заметила:
А теперь отправляйте нас быстрее, пока я не передумала.
Марк не вернулся в ресторан. Его ждали он знал это, и он ждал этого праздничного обеда. Он любил бывать в «Bellissimo», но сейчас он желал только одного оказаться как можно дальше отсюда. Он не сел за руль, хотя и был трезв. Он пошел пешком. Ему звонили он не отвечал на звонки. Потом выключил звук в телефоне. Потом, наконец, позвонил сам одной из приглашенных, Эле, своей недавней пассии, с которой познакомился пару месяцев назад и еще не успел рассориться всерьез, и попросил не беспокоить его звонками и извиниться перед компанией.
Ты заболел? ошеломленно выпалила Эля. Она, собственно, хотела спросить «Ты сошел с ума?», но воспользовалась иносказательной формой, а он, в свою очередь, тут же использовал ее оговорку, как подсказку.
Да, невозмутимо ответил он, я заболел. Поджелудочную прихватило. И дышать что-то тяжело. Даже за руль садиться не рискнул. Сейчас дойду до дома и лягу.
Может, врача? ничего не поняв из его объяснений, спросила Эля.
Может и врача, согласился Марк, сначала таблеточки только съем. А не поможет тогда врача. Все, отключаюсь.
Я тебе завтра позвоню, выкрикнула Эля в трубку.
Позвони, ответил он и нажал на кнопку завершения вызова.
Еще через несколько минут он стоял у подъезда своего дома. Медленно открыл тугую дверь, медленно поднялся по лестнице. Прошел мимо двери Катиной квартиры, дошел до своей. Постоял, подумал, и пошел вниз. Холодная ярость бурлила в нем. Ему нужно было на кого-то выплеснуть ее. Или поговорить с тем, кто мог бы ее утишить хоть ненадолго.
Он не стал рассказывать Катерине о встрече с Кирой это было лишним, это было не важно. Он просто задал Кате главный для себя вопрос:
Как ты думаешь, Нагмани существует?
Сестра воззрилась на него в изумлении.
Марик, это же сказка!
Он помотал головой.
Я не так выразился. Я хотел сказать, та розовая жемчужина, которую мы искали все детство она существует? Как ты думаешь?
Катя внимательно смотрела на брата. Он расстроен. Наверное, он все-таки думал, что она есть, что она просто куда-то завалилась, далеко и глубоко, и поэтому они никак не могут ее найти до сих пор. Впрочем, они много лет и не искали ее, и даже не вспоминали, разве что как часть семейной истории, как предание, идущее из уст в уста, от одного поколения к другому. Неужели он всерьез рассчитывал, что она найдется, что она существует? Хотя мужчины романтики, они не вырастают, так и остаются мальчишками в душе, кто пятилетними, кто чуть постарше. Надо ответить ему, но так чтобы не ранить, помягче как-нибудь, вон у него лицо какое!
Она откашлялась.
Не знаю, Марик. Правда, не знаю. Но мне кажется, ее никогда не было.
Он вскинул голову. Резко так. Да, похоже, он и впрямь думал, что эта розовая кобра реальность.
Почему? Почему ты так думаешь?
Ну, мы же искали ее столько лет, ты вспомни! Мы же всю квартиру исползали, всю мебель обтерли, столько одежек на старых гвоздях понаоставляли. Неужели ты думаешь, что мы не нашли бы ее, если бы она где-то была? Нет, братик, не было ее, я уверена. На все сто, честно!
Тогда почему? Почему нас заставляли ее искать? Зачем? Зачем нам рассказывали про это мнимое сокровище?
Он уже кричал. Катя успокаивающе протянула руку, погладить его, дотронуться, но он сидел далеко, она не могла дотянуться, тогда просто похлопала по одеялу, привлекая его внимание.
Марик, пожалуйста, успокойся. Не кричи так, прошу тебя. Я не знаю ответа на твой вопрос. Но мне кажется
Он перебил:
Да, да!! Что? Что тебе кажется?
Мне кажется, нас просто занимали таким образом. Ты вспомни! Папа был все время занят, и мама тоже. Мама была занята домом и папиными делами. Она ведь очень любила его, помнишь?
Это он помнил. Помнил, как обижался и ревновал в детстве ему казалось, что мама уделяет отцу слишком много времени, он хотел, чтобы она все время была с ним, с Марком, а она слишком часто повторяла: «Отцу нужно», «отец хочет», «я должна сделать для отца, а потом». Так было все время. Сначала отец, потом Марк. Марк считал это неправильным. Хотя сегодня, по зрелом размышлении, он вряд ли согласился бы с собой, тогдашним.
Ну вот, продолжала Катерина, они нас так и занимали. Чтобы мы играли и не мешали им. Маме и папе. У нас ведь даже игрушек из-за этого почти не было. Они были не нужны у нас вся квартира была одной большой игрушкой. Они разрешали нам ползать везде. У других в квартирах мимо мебели нужно было ходить как на плацу, с прижатыми к бокам руками, а мы и в шкафах прятались, и в комоды, в ящики заползали, и что только не вытворяли! И нам все сходило с рук.
Я думал, это потому, что мы ищем эту жемчужину. Ну, что она такая дорогая, что вся эта мебель в сравнении с ней хлам.
Она и была хламом, Марик. Неужели ты думаешь, нам бы разрешили ползать там, если бы она чего-то стоила? Я имею в виду, если бы она годилась для продажи? Нет, конечно. Нам потому и разрешали там беситься, что она могла пойти разве что на дачу, а потом в печку. А сказку про Нагмани нам когда-то рассказала тетя Неля, и мы стали называть этим именем наш мифический клад. Вернее, тетя Неля рассказала эту легенду маме с папой, а они уже нам.
Почему ты думаешь, что это была она?
Потому что она очень любила все эти восточные легенды. Она и сама писала сказки и стихи. Я не помню, на самом деле. Просто мне кажется, что так было. Но розовой жемчужины никогда не существовало в действительности. Хотя бы потому, что Нагмани, камень змей, или нагов, как их называют в Индии, это не жемчужина, а огромный алмаз. И кажется, совсем не розового цвета. Он, то ли желтый, то ли оранжевый. Или красный, как огонь. Не знаю. Я думаю, он, возможно, похож на желтый алмаз из романа «Лунный камень». Может быть, это он и есть. В смысле, что Коллинз как раз и описал в своем романе этот Нагмани. Только у него не сказочные змеи охраняют камень, а брахманы-жрецы, служители Шивы. Там же в романе как раз про четырехрукого бога. А у Шивы восемь рук. Конечно, Коллинз не мог написать напрямую, он же придумывал свою собственную легенду, но основывался-то он на фактах. Потому что как раз в Сомнатхе, или Сомнауте, как он назван в романе, находится один из главных храмов, посвященных Шиве. Именно этот город был разграблен мусульманами в одиннадцатом веке, об этом тоже пишет Коллинз. И возможно, он называет алмаз Лунным камнем именно потому, что по легендам Нагмани имеет то ли желтый, то ли оранжевый цвет. А почему ты спрашиваешь?