На сеанс были приглашены члены общества "Спиритум", в которое входили помещица Арбузова, жена главного врача земской больницы Хворостова, молодой, увлеченный мистицизмом художник Н., уже известный нам издатель Репнин, поэт Вышегорский и престарелая приживалка княгини некто Агафья Собакина.
С наступлением темноты названные участники спиритического общества во главе с загадочным гостем уселись за круглый стол в просторной гостиной. Прямо перед Магиром лежала его знаменитая доска Уиджи. Комната освещалась единственной мерцающей свечой, водруженной в центр стола, отчего лица сидящих казались страшными восковыми масками, а тени, отбрасываемые их фигурами на стены, представлялись жуткими горбатыми чудовищами. Особого драматизма добавляла внезапно разыгравшаяся и довольно неожиданная в августе гроза. Страшная гроза с резкими порывами ветра и ослепляющими вспышками молний. Именно такая вспышка озарила комнату, как только все уселись по местам. Грянул оглушающий удар грома, и перепуганная звуком Собакина занесла уж было руку ко лбу, чтоб осенить себя крестом, но была прервана резким криком Магира.
-Не сметь! отрезал медиум и бросил грозный взгляд на старуху. Та скукожилась и потупила взор.
Что ж! Начнем воскликнул Магир и попросил присутствующих взяться за руки.
По давно уже заведенной в этом доме традиции вызывали дух покойного князя. Однако медиум сразу предупредил вдову, что откликнуться на зов может любой блуждающий поблизости призрак. Особенно чувствительны к сеансам души новопреставленных, а также не отпетых и принявших страшную смерть.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Члены общества "Спирит" крепко держали друг друга за руки. Сама княгиня сидела подле Магира и цепко впилась в его жилистую кисть. Медиум глубоко вздохнул, закатил глаза и начал громко причитать что-то на латыни.
Ктооо стееесь? взвыл он замогильным голосом.
Внезапно деревянный указатель, что лежал на доске Уиджи начал дрожать, а затем резко сдвинулся и в круглой лупе, встроенной в его середину, оказалась буква "Я".
Удивительно, что у маэстро эзотерики были доски и латинскими и кириллическими буквами. Но еще более удивителен был тот факт, что абсолютно никто из сидящих за столом не прикасался к указателю. Дамы, все как одна испуганно вскрикнули.
Ктооо тыыы? снова протянул медиум.
Указатель, все так же без посторонней помощи начал метаться по доске. Буквы, выбираемые им, сложились в слово "ОГЮСТ"
Снова раздался вскрик. На этот раз уже одной княгини. Хозяйка дома была так бледна, что казалось еще немного и она лишится чувств.
Это наверняка он. слабым голосом произнесла Левицкая.
Фашего супруга сфали Огюст? спросил Магир.
Нет, его звали Евгений Михайлович. А Огюст это племянник Софьи Сарыгиной скончался от неизвестной болезни, когда отдыхал на водах. Неделю как схоронили.
Дууух, снова завыл медиум, фойти в меня. Пофедай фсе что хотеть сказать.
На секунду комнату озарила яркая вспышка молнии, раздался оглушительный раскат грома, и окно, в которое весь вечер тревожно бились ветви какого-то молодого дерева, настежь раскрылось от резкого порыва ветра. Рамы ударились о стены, стекла разлетелись на осколки, а длинная белая занавеска, развевалась так, словно за ней стоял бестелесный призрак. На этот раз вскрикнули не только дамы, но и немногочисленные господа, включая главного мистика.
По комнате будто бы проскользнуло что-то невидимое глазу, но почти осязаемое кожей. Можно было, конечно, списать подобное на разбушевавшуюся грозу и ветер, но последующие события убедили всех присутствовавших, что дело отнюдь не в природной стихии.
Молодой художник Н., испуганно сидевший между помещицей Арбузовой и издателем Репниным внезапно выгнулся в какой-то противоестественной позе. Глаза его закатились под лоб, рот застыл в каком-то жутком полузевке, а тело начало содрогаться в конвульсиях. Несчастный издал несколько нечленораздельных утробных звуков и рухнул вместе со стулом на пол и, кажется, лишился чувств.
Воды, воды- начали кричать со всех сторон. Княгиня в полуобмороке упала в кресло, Собакина побежала за слугами, а Репнин тормошил лежащего Н., тщетно пытаясь привести бедолагу в сознание.
Наконец появилась кухарка с кувшином воды и художника щедро окатили жидкостью. Он резко подскочил, осмотрел собравшихся презрительным взглядом, брезгливо стряхнул воду с сюртука, и странным, совершенно не свойственным ему голосом произнес:
Что за балаган!
Княгиня снова в ужасе вскрикнула зажала обеими руками рот.
Огюст! Огюст Сарыгин! воскликнула она. Это ты? Неужели это правда ты?
Ну конечно же это я. высокомерно ответил художник. Со всех сторон послышались ахи и охи. Стоит так же заметить, что решительно все в молодом господине Н. переменилось взгляд, поза, жесты. Казалось, кто-то посторонний захватил тело художника и орудует им. Впрочем, именно это, по единодушному мнению всех собравшихся, и произошло. Неупокоенный дух Огюста Сарыгина видимо маялся где-то неподалеку от безделья, когда великий медиум Магир выходил на связь с потусторонним миром. Возможно, поблизости находился и вызываемый спиритистом князь Левицкий, но более молодой и прыткий дух успел обскакать его сиятельство.
Тем временем художник или лучше будет сказать Огюст Сарыгин в художниковом теле вальяжно распластался в кресле и заявил, что он вовсе не прочь опрокинуть пару стаканчиков вермута. Пока княгиня отдавала служанке распоряжения на счет выпивки, господин Н. или уже если вам угодно О. вновь рухнул на пол и зашёлся в конвульсиях. Когда же несчастный пришел в себя, взгляд его сделался робким, как у побитой собачонки, а сам он весь как-то скукожился. Осмотревшись вокруг и увидев Левицкую, молодой человек начал отвешивать благоговейные поклоны, будто бы сжимая в руке воображаемый картуз.
Ваше Сиятельство, смущенно забубнил он, мы енто ежели что покорнейше прошу..
Все снова ахнули. Стало очевидным что телом бедного Н. бесцеремонно завладел очередной дух и на этот раз вовсе не Огюст, а некий крестьянин или поди знай кто это. В этот злосчастный вечер в горемычного художника успели вселиться пожилая дама неизвестного сословия, затоптанный лошадьми на прошлой неделе дворник и удавившаяся от несчастной любви актриса. Но самым цепким оказался некий Мстислав личность донельзя мутная, кутила, картежник и говорят даже, что и колдун.
Господа, это несомненно деменция прекокс, подтвердил свой диагноз профессор Вяземский, решительно все признаки слабоумия на лицо. Вероятнее всего, этот Н. имел довольно нервический склад характера, а сеанс спиритизма и царившая там атмосфера вызвали приступ болезни.
Я, откровенно говоря, так и не уразумел, Ставров скептически поднял бровь, как именно ваш рассказ доказывает, что дух существует и что господин Н. одержим, а не болен?
Но как же вы не понимаете? воскликнул в отчаянии Репнин, он же никого из них не знал! Н. не был знаком ни с Огюстом, ни с дворником, ни с актрисой, ни с эти чертовым Мстиславом.
Давайте рассуждать логически, предложил спокойным тоном Вишневский, про Огюста Н. ничего вам так и не сообщил. Просто ответил на вопрос княгини мол ты ли это? я. И про остальных им было сказано немного. А то, что они скончались и обстоятельства смерти это ведь он и в газете мог вычитать.
Наверняка так и было, заметил Вяземский.
Но Мстиславом то он себя считает до сих пор! парировал издатель. И знает мельчайшие подробности жизни этого человека.