Мальчишка стоял, не двигаясь, внимательно меня разглядывая. Причем настолько внимательно, что мне стало не по себе, и я прикрылся руками, насколько мог, двинувшись в его сторону. Не успел я дойти, как он развернулся и пошел в глубину строения. Проход был сквозным, и мы вышли на задний двор, пошли наискосок к дальнему правому углу.
«О-о-о, так вот где я сидел в колодках», подумал, проходя мимо. Квадратная двухметровая яма с нечистотами и посреди столб. На нем висели те самые колодки, которые были на мне. Я запнулся от мерзости воспоминаний и врезался голым пальцем в торчащий из земли камень. Зашипел и пошел дальше за мелькающим уже далеко мальчиком.
«Дал бы ему лет десять-двенадцать, прикинул я его возраст. Почти ровесники».
Быстро темнело. Вообще в горах обычно быстро и резко темнеет. Особенно в долинах. Солнце только светило, и вдруг как будто его выключили, и сразу стало ощутимо холоднее.
«Думаю, что ночью даже могут быть заморозки», продолжил анализировать я и, увидев, куда шмыгнул мой проводник, пригибаясь, вошел в полуземлянку-полудом.
На самом деле, все оказалось не так плохо. Каменный пол, ступеньки, ведущие вниз. Средних размеров комната. Очаг, ковры на небольшом возвышении, большой шкаф с какими-то книгами в половину длинной стены, стол и два маленьких стульчика, явно самодельные больше ничего не было.
Я не понял, а куда подевался дедодуб? Мальчик все так же молча закрыл дверь на массивный засов, подойдя к шкафу, открыл платяное отделение и вошел в него. Я последовал за ним.
Ну ничего себе!
В шкафу была фальшивая стенка, а с обратной стороны вполне благоустроенное жилище. То ли подземная река за многие столетия пробила такой большой зал, а потом ушла в другое русло, то ли изначально это была просторная полость в горе, но выглядело помещение солидно. В глубине была сложена русская печь. Настоящая. Я такую видел в Горьком у бабушки с дедушкой, когда ездил к ним зимой с мамой и папой незадолго до их смерти. И даже горшки были похожими. Там же, рядом, стоял самодельный стол с шестью резными стульями и посудный шкаф, тоже самодельный.
Вообще, вся мебель, и, похоже, вся посуда были сделаны своими руками, но мастерски и даже изысканно. В разных концах пещеры были видны кровати, столы, шкафы, отгороженные от общего пространства затейливыми ширмами. Пол был частично каменный, частично песчаный возле протекающего по пещере родника или подземной речки. И что удивительно было совсем не сыро.
Свод у пещеры был куполом. Начинался метров с четырех, а заканчивался на высоте восемь-десять метров. И вообще, несмотря на то что я был голым и успел на улице чуть продрогнуть, было тепло. В пещере оказалось три человека. Мальчик, дед-дуб и то ли китаец, то ли кореец, а может быть, вообще вьетнамец невысокого роста, сухопарый, но, что сразу бросалось в глаза по выверенным и плавным движениям, Боец.
Последний подошел ко мне, ростом он оказался чуть менее 170 сантиметров, то есть даже чуть ниже меня, с бритой наголо головой и очень подвижными темными глазами. Брови седые и кустистые, как будто специально выбритые для создания идеальных загогулин в виде перевернутой латинской буквы «V». Сухопарый, как будто высохший, он казался древним.
Это ощущение сразу пропало, как только я услышал его голос. Голос был молодым. Китаец хорошо говорил на английском, а я неплохо его понимал. Все же впрок пошли мои занятия с маминой коллегой. Меня посадили за стол. Мальчик принес миску с овощным рагу и большими сочными кусками мяса, а рядом положил деревянную ложку. Порция была как на семью из четырех человек. А к ней еще полагалась лепешка, настолько ароматная, что я, кроме еды, думать ни о чем больше не мог, рот заполнился слюной так, что я чуть было не поперхнулся.
Быстро начать есть мне не дали. Китаец сказал, что есть я должен по одной ложке в минуту. И мальчик, которого, как оказалось, звали Лян, будет переворачивать песочные часы, чтоб я мог понимать, когда эта минута заканчивается. А еще мне приказали именно приказным тоном, не допускающим возражений, сидеть и слушать. От того, что я узнал, можно было сойти с ума или еще что-нибудь сделать нехорошее.
Оказалось, я находился в Гнезде «Черных Аистов», карательного отряда моджахедов, на границе Афганистана с Пакистаном. В этом месте учили будущих воинов этого отряда, еще в этом секретном поселении находился штаб данного отряда и маковый перерабатывающий цех, производящий наркотик опиум. В поселении постоянно проживало около четырехсот человек, а периодически приезжало до одной тысячи на праздники и на ритуальный выпуск «Черных Аистов» из школы подготовки.
В школе обучалось почти триста человек, а учеба длилась два года. За это время они должны были стать неустрашимыми воинами, ненавидящими всех, кроме своих братьев, «Черных Аистов». Школа заканчивалась экзаменами по арабскому языку, истории ислама, тактике, огневой и физической подготовке и еще многими другими предметам. Самым главным экзаменом было знание Священной книги Корана и ее толкования.
Завершалось все зловещим и кровавым испытанием пыткой рабов с последующим снятием кожи с еще живых людей. Если раб умирал при пытках или при снятии кожи, то считалось, что тот, кто это допустил, не достоин быть в священном сообществе воинов ислама и не угоден Аллаху. Ему выкалывали глаза, вырывали язык, отрубали пальцы, чтобы не мог рассказать, написать и привести в Гнездо никого чужого.
Здесь же, по разговорам и слухам, они хранят свои богатства, добавил дед-дуб. Ну а ты приготовлен как подарок внуку полевого командира этого отряда, который учится первый год. Именно тебя будет пытать любимый внук Исмаил-хана Арслан, добавил он.
Конечно, ты об этом не должен знать. Ты раб. В твои обязанности входит смиренно убирать выгребную яму, в которой ты сидел в колодках, очищать овчарню и возить воду с реки рабам в зиндан, подземную тюрьму. Им не разрешено пить из источника и колодцев. Поэтому сколько ты им привезешь воды, столько они и выпьют. Ближняя точка для набора воды от зиндана находится почти в пяти километрах. Ходить ты будешь голым, с ошейником и набедренной повязкой. Босиком летом и зимой, продолжил рассказывать китаец. Спать будешь в комнате за пещерой на коврике. И смиренно ждать, когда Арслан выполнит с твоим телом то, что должен. Наша задача сделать так, чтобы ты выдержал все пытки и удивил всех живучестью после того, как тебя посадят на кол, а еще лучше, если ты доживешь до момента, когда Арслан, сидя на коне, накинет на тебя, сидящего на колу, но еще живого, аркан, сдернув тебя оттуда, утянет в горы и сбросит в пропасть. Такое было всего один раз в 1983 году. Офицер-десантник из шурави, как-то дожил до того момента, когда его скинули в пропасть.
Вот такая у тебя должна быть недолгая, но яркая и насыщенная событиями жизнь. А мы тебе ее еще усложним, с жесткой улыбкой сказал снова вмешавшийся дед-дуб. Александр Всеволодович Морозов, воин для тебя, честный кузнец и ювелирных дел мастер, а также плотник-краснодеревщик, представился он. Хватит пугать паренька, Боджинг. Видишь, не сомлел он от твоего красочного рассказа о своей судьбе и героической кончине. Смотри, как за ложку ухватился и сосредоточенно жует, а мордочка вся красная. Это о чем говорит?
Знаю, Саша, знаю! ответил китаец деду-дубу.
Говорит это о том, что парень боец, продолжил дед-дуб, похоже не для китайца-вьетнамца, а для меня. Небось уже думает, как сбежать. Или еще чего удумать. И злится на себя, и на тебя, и вообще на всех. Ты уже знаки на груди у него видел? Они просто так из ниоткуда взяться не могли. Значит, ничего не закончено.