Я безгранично доверял Леониду Дмитриевичу и поддерживал его философию о том, что талант лишь часть успеха. Все решал подход к спортивной программе и рабочие методики бесконечных тренировок, которые давали видимый результат меньше секунд и больше километров в час. Его безграничная вера в меня и немалые денежные вложения в те времена, когда я не был никому нужен, толкали вперед и вперед. Так в девятнадцать лет вместе с Глебом, моим штурманом, мы оказались первым российским экипажем в чемпионате мира по ралли в классе WRC-2. Наш успех оценили все, а дальше дальше было много ошибок, которые привели меня обратно.
Домой.
Я точно знаю, что не обязан все исправлять, но проблема в том, что я хочу это сделать. Я хочу начать сначала и на этот раз сделать все правильно. Поэтому выхожу из машины и тяжелым шагом иду туда, где мне могут помочь. Меж ребер что-то простреливает. Ностальгия? Хотя тот же Дмитриевич сказал бы, что это невралгия, и отправил к врачу. Ухмыляюсь, представив сцену в голове, а когда вхожу, в нос бьет знакомый с детства запах машинного масла и благовоний, которыми вечно заставляли весь периметр гаража. Я сканирую помещение, подмечаю наводящие грусть детали, пока не стопорюсь взглядом на девчонке за стойкой в углу.
Доброе утро, здоровается она, мешая ложкой, судя по аромату, мятный чай и не поднимая на меня глаз. Но ее дежурная улыбка вмиг исчезает с лица, когда она видит, кто стоит перед ней.
Здравствуй, Крошка Ру, включив все свое обаяние, которое ее, кажется, совсем не трогает, говорю я. Та молчит в ответ.
Зря, конечно, я полез к ней вчера без какого-то плана, заручиться ее поддержкой мне бы точно не помешало. Но едва я увидел Руслану, узнал на той вечеринке, то не смог удержаться. Тем более выглядела она просто потрясающе в сравнении с той юной малышкой, которую я помнил. Даже сейчас без яркой помады и стрелок, когда ее волосы собраны в две тугие косички и на ней надет простой флисовый костюм, она хоть и кажется младше, но все равно вызывает интерес. Не совсем в моем вкусе я больше по блондинкам, но есть в ней что-то завораживающее. Может быть, пристальный взгляд. Иногда кажется, что она и не моргает вовсе.
Угостишь чем-нибудь горячим? не могу удержаться, чтобы не начать дразнить ее.
У входа стоит автомат с напитками. Ни в чем себе не отказывай, произносит и медленно, со смешным звуком, совсем невежливо тянет из чашки чай, а я пялюсь на ее губы.
Мне не показалось, девчонка и правда рисковая.
А если я замерзну насмерть? Возьмешь грех на душу? Прячу руки в карманы и не спеша подхожу к ней, возвращая вчерашние слова и, кажется, испытывая ее выдержку. Останавливаюсь, лишь когда выходит разглядеть блики от светодиодных ламп на потолке в ее темных немигающих глазах.
Такие гады, как ты, обычно живучие, без единой эмоции на лице произносит она, как будто ей скучно со мной разговаривать. В ужастиках их сколько ни бей, они все равно оживают на титрах и мстят в следующей части. Так что справишься как-нибудь.
Ее черный юмор внезапно смешит. Я, не сдерживая себя, смеюсь, отвлекаюсь от цели визита, и меня застает врасплох Сатановский-старший, который выбирается из смотровой ямы под «цивиком» в противоположном углу гаража. Не хочу, но напрягаюсь от его взгляда. Замечаю, как подрагивают у того пальцы, когда он сжимает их, от мамы слышал, что после инсульта у него парализовало часть лица и плохо слушаются руки. В интернете я читал, что только пятнадцать процентов людей возвращаются после таких приступов к прежней жизни, а после двух Дмитриевич держится даже молодцом ввиду всех событий, но мне тяжело признать, что он так сильно постарел всего за пару лет: волосы поседели, лоб изрезали глубокие морщины.
Пошел вон! шипит мой бывший тренер.
Я, конечно, знал, что мне здесь не окажут радушный прием, но все равно где-то внутри за ребрами у меня неприятно скребет, точно когтями по стеклу. Чертова надежда! Я вроде бы и выкорчевал ее, но она, как злостный сорняк, так и прет через почву, сдобренную сомнениями.
Я пришел поговорить, обращаюсь к нему.
Нам не о чем разговаривать. Дверь прямо за тобой.
Ну почему он такой упрямый? Понимаю еще, когда вопил, чтобы я проваливал, на похоронах Руслана, из-за которых я задержался в городе и перенес рейс. Тогда прошло слишком мало времени и рана еще кровоточила. Поэтому я стоял в тени деревьев подальше ото всех и молчал что бы я тогда ни сказал, он не стал бы меня слушать. Но прошло почти три года. Уже пора было понять, что не один я виноват во всем. Хотя бы не я один.
Я ушел из заводской команды.
Это должно для меня что-то значить? вытирая перепачканные мазутом руки, говорит Дмитриевич безразличным тоном. Теперь понятно, в кого девчонка такая. Сообщи Бородиным, что могут забирать свое корыто, обращается он к ней.
Я могу помочь вам, встреваю в показушный диалог. Ваш дом уже ушел с молотка, но сервис еще можно спасти. Обновить тут все, нанять персонал, открыть школу картов, в конце концов
Ты, щенок, не лезь в нашу жизнь! Без тебя справлялись как-то
Я не слушаю, иду к нему, как по минному полю, с барабанящим в ребра сердцем. Мы сталкиваемся лицом к лицу: он скалится, я стою на своем.
Сбор в десять тысяч евро за участие и ремонт «Дьявола», так мы называли наш красный раллийный «Ситроен», который разбил Руслан, я беру на себя.
Не смей говорить
С вас только поиск спонсоров на текущие расходы и сбор команды «Сатановский Рейсинг Тим», если вы помните о такой. Глеба, это мой штурман, которого немцы забрили, я беру на се
Грязная тряпка летит на пол, а Дмитриевич цепляет меня за капюшон, будто пытается придушить. Здоровый он все-таки, как фура. Не знал бы его, уже наделал бы в штаны он умеет пугать, когда хочет. Но я не остановлюсь, пока он не услышит меня.
Нам нужно хотя бы восемь этапов. Я возьму подиумы для вас и обещаю
Вижу, как дергаются мускулы на его лице, только на одной стороне, вторая остается без движения. Вижу, как загораются у него глаза на одну короткую секунду, но тут же гаснут под давлением вселенской тоски, в которую он себя вогнал. Не удивляюсь, когда с силой толкает меня в грудь так, что я, запутавшись в ногах, едва не валюсь позорно на задницу. Не удивляюсь, но все равно бешусь.
Пошел вон из моего сервиса! От его громкого голоса, кажется, дребезжит пол, а мне приходится сильнее стиснуть зубы, чтобы лишнего не наговорить. Будет только хуже.
Сатановский, развернувшись, двигается в сторону заднего двора. Спрячется сейчас в своей каморке, где вечно зависал с сериалами про дальнобойщиков, и не достанешь его.
Я не виноват в его смерти! все-таки закипев, ору ему вслед. Сто раз обещал не срываться кому от этого лучше? Но все бесполезно. Это как зарекаться не читать о себе дерьмо в интернете заранее проваленная миссия.
Когда хлопает дверь, в помещении становится слишком тихо слышно только жужжание тех самых ламп над головой, которые отражались в глазах Крошка Ру! Я забыл о ней. Поворачиваюсь и нахожу ее на том же месте.
Уговори своего отца послушать меня. Так будет лучше для всех вас. Я по-прежнему не на шутку заведен, поэтому пытаюсь давить на нее.
Так будет лучше для тебя, отбивает мою подачу самым наглым образом.
Мы все получим то, чего хотим. Сама видишь шиномонтажка скоро загнется, и вы останетесь ни с чем.
Девчонка обороняется скрещивает руки на груди, но все равно выдерживает мой взгляд. Она вытягивает шею и, как вчера, дерзко вскидывает подбородок.
Ты даже не представляешь, в каком состоянии машина. Она говорит со мной как с дураком, но мне все равно. Главное, что идет на диалог.
Плевать, ребилднем ее, и не такие тачки с нуля собирали. Мне начинка нужна.