Неожиданно Валентина потянулась ко мне, и коснувшись меховой накидки, взяла под руку, легким напором сдвинув с места и принявшись подниматься вверх по крыльцу, уводя меня за собой.
Кто-то уже пытался тебя съесть? вопросила она, тихим и снова ставшим веселым голосом, провожая меня внутрь замка.
Я не успела ничего ответить, оборачиваясь назад, понимая, что Кинли остался рядом с Гаем. Мой маленький дракон был уставшим не меньше меня, и, наверняка, уже давно проголодался.
Гай кивнул мне на прощание, словно читая мысли. Затем повернулся обратно к Яну, и они продолжили разговор, которого я уже не слышала.
Спустя несколько мгновений я оказалась внутри холла. Когда полумрак в широком пространстве рассеялся пламенем настенных светильников-факелов, первой бросилась в глаза необыкновенная люстра в форме большой металлической птицы, с зажженными свечами на ней, и лестница, подножие которой наполовину скрывали плотные бархатные шторы, устланная красным ковром. Два камина стояли друг напротив друга, а рядом располагалось несколько запертых дверей. Я обратила внимание на подсвечники, расставленные повсюду в виде того же самого животного, изображенного на гербе у крыши замка. Теперь, вблизи, я различила, что существо вовсе не дракон, а обычный черный орел, как ни странно.
Дай подумаю, кто хотел тобой полакомиться, продолжала лепетать Валентина, невзирая на то, что я не ответила ей ранее. Дай подумать Считай до трех, а я угадаю, о ком речь. Раз, два, три это Константин, верно? Ты что, уже знакома с ним?
У нее была необычная манера общения. Кажется, ей вовсе не нужен собеседник. А лишь тот, кто будет ее слушать. И это довольно удобно сейчас для меня, потому что никакой энергии для разговоров не осталось. В лучшие дни, я бы с радостью сама заболтала кого-нибудь до смерти.
Да, только и выдавила в ответ я. Познакомились.
Мы двигались по лестницам и коридорам, и я с трудом запоминала путь.
Знаешь, он более безобидный, чем кажется. Депрессивный? Да. Мрачный? Вынужденно. Видок у него тот еще, конечно!
Я мимолетно задумалась о Константине и начала гадать, где же он. Не угодил ли в какую-то беду, как и мы, неудачно столкнувшиеся с богиней луны и ее приспешниками? Хотя, он сам был бедой, страшной опасностью для многих. Кощей из детских сказок. Из легенд. Не стоило волноваться за такого. Тем более мне, ведь он пытался меня обидеть, навредить. Хоть после он и спасал меня от волков, обернувшись костяным цмоком у того болота, но ранее похитил и действительно собирался лишить жизни, и даже пил мою кровь, пусть его рассудок и был не в порядке, затуманенный загадочными видениями и фантазиями о некой человеческой девушке.
Ну, еще и Диана, буркнула я, когда Валентина распахнула двери и пригласила меня в одну из комнат. Баба-яга.
О, вздохнула она. Терпеть ее не могу. Жду не дождусь, когда Ян отправит ее в пекло.
Комната представляла собой просторный коридор; кроме очередного камина, окон, бежевых ковров и светло-голубых стен, на которых висели две большие картины, в нем больше ничего не располагалось.
Валентина направилась дальше, и, открыв новые двери, пригласила в какие-то покои. Наверное, в те, где я, наконец, остановлюсь.
Комната выглядела просторной из высоких застекленных окон, уходящих в потолок, лился лунный свет. Пол устилал паркет, стены были светлыми, а предметы мебели: шкаф с большим зеркалом, мягкие кресла у очередного камина, маленький круглый столик с тремя стульями, приставленными к нему и комод, на котором горели свечи небесно-голубого оттенка, прямо как в прошлом помещении.
Одним резким мановением руки в сторону очага, Валентина вмиг зажгла огонь. Сомнений в том, что она цмок больше не возникало.
Глаза уперлись в следующие двери, увенчанные золотым гербом с завитками и буквами; рядом стену украшали золотые часы, циферблат которых держали кованные грифоны. Стрелки стояли на месте, не двигаясь.
Не давая здесь задержаться, Валентина прошла мимо часов, проскользнув над золотым гербом. Я шагнула за ней и очутилась в месте, которое совершенно точно было нашей последней остановкой.
Мой взор упал на кровать, светло-бирюзовую, с белым пышным многослойным балдахином; справа располагалась прикроватная тумбочка на тонких ножках, с другой стороны комод. В комнате стояла и софа, и стульчики с обивкой. Покои имели два окна и выход на террасу. А еще я заметила две двери в какие-то дополнительные помещения и очаг, который Валентина снова моментально зажгла.
Дракониха принялась быстро открывать тумбочки и комоды. Нашла полотенце и одежду, в которой я буду спать. Выбежав в предыдущую комнату, распахнула шкаф и словно в порыве нахлынувшего вдохновения зашуршала платьями. Вытащив одно из них, вернулась и положила на кровать, вероятно рассчитывая, что в него я и переоденусь, когда сниму всю грязную одежду и вымою перепачканное тело.
Однако, глядя на выбранный Валентиной наряд, я слабо представляла себя в нем. Платье было из плотной тафты, изумрудно-зеленое, однотонное, с корсетом и шнуровкой на груди, с очень пышной юбкой и белой стойкой-воротником сзади, обрамляющей плечи. Длинна рукава едва доставала до локтя; рядом Валентина разместила второе одеяние похожее на нижнее платье, полностью молочного цвета из летящей ткани, с удлиненными рукавами, кружева которых доставали почти до пят. Я мимолетно представила, как они тянутся позади по полу при ходьбе, подобно шлейфу.
Я не уверена, произнесла я нерешительно.
Тебе не нравится? вопросила она.
Мне не оставалось ничего, кроме как признаться.
Это слишком.
Это мое лучшее платье. Надевай или я обижусь.
Улыбнувшись, обнажив белоснежные зубы и взмахнув густыми ресницами, она протянула без малейшего намека на доброжелательный тон:
Со мной лучше дружить.
Валентина была драконом древним существом, внутри которого полыхало горячее закаленное пламя, о чем она с удовольствием напомнила лишний раз. А я отчетливо распознала угрожающий сигнал. Наверное, разумно остерегаться Валентину не меньше, чем ее брата Константина. Ведь что-то было в ней противоречивое.
Возражать более я не собиралась, и молча позволила ей пропасть в соседнем помещении, кажется, в ванной.
Я не задавалась вопросами, как она набрала ванную, но точно знала, как именно подогрела воду, которая почти закипела то, что как раз сейчас нужно.
Убедившись, что предоставила все необходимое, Валентина сообщила, что оставит меня ненадолго, и когда дракониха сделала несколько шагов по направлению к выходу, я, удивляя саму себя, схватила ее за руку, останавливая.
Та девушка, произнесла я, взяв ее ладонь в свою, полудракон. Она умер Ее больше нет.
Валентина резко обернулась, глаза блеснули лиловым.
Роксолана?
Я кивнула, не разжимая пальцы. Валентину не смущало прикосновение человеческой незнакомки, появившейся в ее доме.
Плохо, выдохнула она. Очень плохо. И добавила, обращаясь больше к самой себе: Он не сказал мне. Впрочем, как обычно в ситуациях, которые для него важны.
Видно, что Валентина растревожилась. Эта взбалмошная, казалось, легкомысленная девушка оказалась более, чем уязвимой. Но за кого она переживала? За Роксолану? Была ли жизнь полудракона тоже для нее ценна? Либо беспокоилась за Яна, который за несколько минут до появления в замке попытался принять абсолютно беззаботный вид, словно не терял подругу, словно в его душе царил покой, словно ничего не случилось.
Валентина знала собственного брата несравнимо дольше, чем я, но мне тоже хорошо известна излюбленная привычка Яна никого не пускать внутрь закрытой на замок души. Он мог сколько угодно быть общительным, искренним и даже открытым в чем-то, но были вещи, о которых он никогда и никому не собирается говорить. Или не решается слишком долго.