«Если этот замок был возведен в тысяча пятьсот каком-то там году, подумала я, то эта девушка была его королевой из того же столетия, вырванной из времени».
Ты не мог прийти попозже? громко, с возмущением воскликнула она. Ты разогнал все веселье! Распугал всех моих драгоценных гостей.
Ян фыркнул, ответив ей нарочито оскорбленным тоном:
Попозже? Меня не было несколько веков.
Его губы растянулись в неожиданной игривой усмешке.
Я долго и внимательно посмотрела на него. Мне открылась удивительная перемена в Яне, будто несколько долгих мгновений назад абсолютно ничего не произошло: Роксолана не канула в вечное забвение от рук жестокой богини луны, а сам он не сражался в опасной схватке. Он выглядел непринужденным и слабо улыбался одними уголками рта, но вполне искренне. И только слова цмока были наполнены оттенком язвительности.
Ну, здравствуй, брат, сладко протянула девушка.
«Брат?» изумленно подумала я. И прокрутила предыдущие слова Яна в голове: «меня не было несколько веков». Несколько веков Похоже, ровно столько времени он не посещал навь. А я по-прежнему не знала причин.
Значит, это его сестра. Судя по медному цвету волос, какой имел и Гай у нее с Яном тоже общая мать, но разные отцы. И ее отец Велес.
Теперь, видя в незнакомке сестру Яна, о существовании которой совершенно не догадывалась ранее, я еще пристальнее принялась наблюдать за ней, с неприкрытым интересом следя за каждым движением и изменением мимики, за каждым взмахом черных, необычайно длинных и пушистых ресниц.
Моя сестра придерживается слишком свободных нравов, сказал Ян, обращаясь ко мне, но продолжая глядеть на нее. Общается со всеми навьими тварями без разбора.
Ты против? вопросила она с такой интонацией, что я поняла: ей будет приятен его утвердительный ответ.
Помнится, я никогда не ограничивал тебя в общении с кем бы то ни было, ровно произнес Ян. Проводи время, с кем пожелаешь. Но лично меня они не привлекают, и здесь я предпочитаю их не лицезреть.
Я тоже, взмахнув длинными ресницами, неожиданно сказала она. Просто они любят веселиться, так же сильно, как и я. Не то, что все вы, бросившие меня совсем одну.
Она явно укоряла Яна за его долгое отсутствие. С показным видом девушка поджала губы и состроила печальные глаза, артистично обыгрывая масштаб нанесенной ей обиды.
Я поймала себя на мысли, что она в некоторой степени очаровательна. Сестра Яна я до сих пор не знала ее имени вела себя как ребенок: капризный, милый, очень красивый и требовательный. Но меня не покидало ощущение, что сколько в ней было очарования столько же и опасности. Неясной опасности, едва уловимой это слегка пугающее ощущение рождалось на уровне подсознания и инстинктов. Ее пышные, чересчур длинные ресницы, словно были отвлекающим маневром они прикрывали глаза: выразительные и блестящие; из-под них показывался взгляд, источающий жесткость и необъяснимую хищность.
Мы по-прежнему стояли возле крыльца, не двигаясь с места. Сестра Яна не приглашала нас в замок, а Ян не спешил туда войти. Необычное, ненавязчивое выяснение отношений после долгой разлуки, продолжалось прямо на улице. На холоде, который уже слабо ощущался мной, к которому мое ноющее уставшее тело ни то привыкло, ни то, стало безразличным, борясь с болью и ломотой.
Окинув коротким взглядом замок, вздохнув, чуть громче, чем следовало, Ян снова повернулся к сестре.
Валентина, едва ли решаюсь спросить: а где все?
Валентина. Так ее звали. И кого он имел в виду под этим словом «все»?
Валентина с деланной невинностью пожала плечами.
Улетели, кто куда. Им пришлись не по нраву мои гуляния.
Ты это специально сделала? укоризненно уточнил Ян.
В его тоне были слышны зачатки нарастающего негодования.
Выгнала твоих друзей из нашего дома, чтобы разгневать тебя, когда ты вернешься? Возможно.
Наших друзей, с трудом сохраняя самообладание, поправил Ян.
Было видно, что она его специально злила, а Ян шел на поводу. Что-то мне это напоминало. Мое общение с ним дома мы тоже часто вступали с ним в похожие словесные перепалки.
Валентина продолжала, будто не слушала его реплик:
Я не могла даже рассчитывать на твою столь щедрую благосклонность, братик одарить меня своим возмущением. И не могла поверить в то, что ты когда-нибудь вообще нас навестишь.
Друзья О каких друзьях они говорили?
Лицо Яна сделалось в конец серьезным.
Давно ли ты, сестрица, слышала, как воют волки?
Его слова заставили ее легкость и беззаботность вмиг улетучиться. Красивое лицо нахмурилось и ожесточилось.
Недавно слышала.
Ее глаза загорелись лиловым магическим огнем, подобно тому, как ранее ультрамариновым загорались глаза Яна. И взгляд Валентины сейчас запылал ненавистью.
Поганые волколаки, внезапно выругалась она.
Я подметила чрезмерную жесткость ее суждения. Подобная злость по отношению к ним была свойственна немногим. Вряд ли у Гая в душе она была столь яркой. Эмоции Валентины к волколакам казались личными. Как у любого цмока, согласно легендам. Всматриваясь в фиолетовые мерцающие крапинки ее радужек, я приходила к выводу, что ошиблась, и они с Яном находились в более близком родстве, чем мне подумалось ранее, а рыжий цвет ее прядей, совпадающий с оттенком волос Гая, лишь совпадение. Валентина не дочь Велеса. Она цмок. А лиловые глаза Я готова была поспорить, что цвет ее драконьего облика будет точно таким же. Интересно, они сами выбирали его? Значило ли это, что Константин тот, кого люди называли Кощеем сам выбрал красные глаза?
Встрепенувшись, Валентина помотала головой, потушила фиолетовое пламя внутри себя, и произнесла, совершенно спокойным тоном, видимо, наигравшись в капризную обиженную девчонку.
Надеюсь, тебе есть, что рассказать по поводу волков, глухо вымолвила она и зашагала вперед, спускаясь по ступеням. Подойдя к брату, потянулась к нему навстречу. Они обнялись быстро, но крепко. Таким же образом Валентина поприветствовала и Гая; было слышно, как она тихо шепнула ему на ухо, что к нему «никаких претензий нет». Гай весело рассмеялся. Видимо, с Гаем, который тоже жил в нави, они виделись чаще, и он все-таки ее навещал.
Отступив на шаг, она внезапно остановила взгляд на мне. Валентина впервые обратила на меня внимание, как будто я только что появилась здесь.
А это кто? звонко пролепетала она. Мой извинительный подарок? Что мне с ней делать играть, переодевать?
Я искренне не понимала, шутит она или говорит серьезно, но у нее был весьма воодушевленный вид, когда она изучала мое лицо и силуэт, кстати, грязный, измученный и потрепанный.
Она человек, а не игрушка, с интонацией строгости сказал Ян. Ее зовут Ава, и она мой друг.
Когда речь зашла обо мне, он внезапно стал собранным, его слова сделались повелительными, и я уловила в нем возникшую тревогу классические симптомы проявления обыкновенной чрезмерной опеки надо мной.
Какая-то она совсем некрасивая, нахмурившись, сморщив на секунду аккуратный маленький нос, бросила Валентина.
По моему телу мгновенно пробежал жар меня сковала неловкость.
Я хочу, чтобы ты о ней позаботилась, продолжил Ян. Прямо сейчас. Найди, во что ей переодеться и отведи в ванную. И проследи, чтобы никто из твоих нечаянно затерявшихся в коридорах гостей, ее не съел. Он упрямо и долго посмотрел сестре прямо в глаза, и добавил, вложив в сказанное всю власть, которая у него видимо все-таки имелась над Валентиной. Ава очень важна для меня. Ты поняла?
Странно, но Валентина послушно кивнула. Не вставляя шуток, не вздумав язвить.
В их направленных друг на друга взглядах я видела нечто такое Необъяснимое. Они поддевали друг друга все это время, но я понимала, что их братско-сестринская привязанность была более крепкой, чем могло представиться на первый взгляд. Они относились друг к другу с большей серьезностью, чем оба показывали. Возможно, у них были разногласия. Но они между ними была сложная, однако прочная связь.