Яков Степанович мог быть при желании очень убедительным.
Марина перекатывала в пальцах карандаш: очевидно, история ее затронула. Редактор вторично проглядела рукописный текст и согласилась его напечатать. Надо признать, не пожалела: несколько человек потом звонили в редакцию с благодарностью за такой необычный и интересный краеведческий материал.
Подобные стычки не являлись редкостью, и чаще победа оставалась за Яковом Степановичем. Хотя порой товарищи Сахаровой по цеху подозревали, что та банально упрямится, высасывая доводы супротив дотошного читателя из пальца. Похоже, и старичок это улавливал, потому что, слушая возражения, ни разу не выказал досады, лишь снисходительно посмеивался, мол, деточка, как же ты еще молода
Однако в последнее время Яков Степанович почему-то переключился с Марины на Василия, преследуя своими рассказами и наблюдениями непосредственно его. Шумский никак не мог взять в толк, чем он обязан внезапно возникшей симпатии, ибо временами пенсионер порядком его допекал.
Сейчас пожилой любитель истории сидел напротив и молчал. Чувствовалась в этом молчании особая значимость и как будто тревожность. Василий намеренно не заговаривал первым: авось прилипчивый дед посидит да и отвяжется
Он совершенно не представлял, сколько Якову Степановичу лет: его можно было наградить и семью десятками, и восьмью. Проницательный ум все еще отражался в глазах, темно-серых, по-монгольски узких. Вспыхивавшие в них хитринки очень оживляли взгляд и напоминали блики на речной поверхности в солнечный день. Еще старичок обладал роскошной бородой короткой, но густой, курчавой и ослепительно белой: пожалуй, такой знатной растительности мог бы позавидовать сам Дед Мороз. Она обкладывала широкие скулы Якова Степановича, как вата стеклянные новогодние игрушки в коробках времен Советского Союза. Волосы тоже хвалились белизной, сбегая барашками из-под тонкой вязаной шапочки, которую старичок носил и зимой, и летом. В целом, в его внешности, пусть и отдаленно, звучала азиатская нотка, делая дедушку Матвеева очень узнаваемым.
Василий Андреич, прервал паузу посетитель. Мне нужно с вами обстоятельно поговорить.
Ну, вы ведь уже говорите, не слишком любезно откликнулся Шумский.
С глазу на глаз.
Журналист так удивился, что отложил письмо, с которым ему никак не удавалось ознакомиться, и посмотрел на визитера более пристально. Полумонгольское лицо последнего выражало небывалую важность, даже хитринки на сей раз были изгнаны из серой глубины взгляда.
Тема настолько серьезна?
Более чем. Пожалуй, самая серьезная с момента сотворения мира: о борьбе добра и зла, света и тени
Василий прыснул:
Обещаю перечитать «Мастера и Маргариту» на досуге!
Дедушка Матвеев веселья не разделил и выглядел слишком уж непривычно, даже как будто немного пафосно. Журналист смешался.
Яков Степаныч, мне сейчас, право же, некогда, вежливо убеждал он, в то время как Василий в его сознании подносил к виску указательный палец на манер пистолета и закатывал глаза, мол, приехали старикан таки наглотался архивной пыли и рехнулся окончательно! Давайте потом
Потом будет поздно, мальчик мой, печально ответил старичок и встал, поняв, что собеседник не принимает его всерьез. Впрочем, вы сами скоро увидите. Вы уже, несомненно, знаете о пропадающих. А их вы видели?
Кого? Вымученно вопросил журналист, и весь его вид говорил примерно следующее: топал бы ты, дед, отседова со своими фантазиями далеко и надолго.
Яков Степанович наклонился к нему и произнес тихо, но отчетливо:
Мраморных людей
Василий дернулся и внутренне завибрировал, словно червяк на крючке, которого резко подсекли и буквально вырвали из рыбьей пасти. Старичок Матвеев каким-то чудом уже перенесся на улицу и махал ему в окно рукой.
«Вот какой глупый мышонок», опять пропел мамин голос.
Глава 3. Птичья тень
Серьезно?! Я должен заниматься такой дребеденью?! Возопил Василий.
Одолеть старушкино послание он сумел только к концу рабочего дня, и негодование его прорвалось сквозь изрядно истончившуюся плотину терпения.
Что тебя смущает? Невинному выражению Маринкиной физиономии наносила урон злорадная улыбочка плотоядного аборигена.
А то ты не знаешь! Могла бы сразу предупредить ведь первой просматриваешь корреспонденцию!
Вообще-то, первой знакомится Лидка, потому как отсортировывает объявления, поздравления, благодарности. Мне достаются исключительно жалобы и всяческие странности Но конкретно данная странность теперь не моя печаль.
Сахарова легким движением набросила на плечи ветровку. За скрытым опущенными жалюзи окном призывно прогудел подъехавший автомобиль: за Маринкой явился супруг, попутно забравший дочку из садика. Уже выходя, Марина бросила веселый взгляд на Василия:
Желаю удачи, Твое Величество!
Насть, чего она-то против меня имеет? Шумский крутнулся на кресле.
Думаю, ей, как и ВП, надоели опоздания и надоело прикрывать твою за Затылочную часть. Вот и отдувайся!
Фи, как грубо, Анастасия Алексеевна!
Да в чем дело-то? Тоха, не понимавший сути заварушки, заглядывал Василию через плечо, но, поскольку ничего не рассмотрел, просто выхватил письмо из его руки.
Эй!
Ребята, я ушла. Всем до свидания, чопорно попрощалась Лида, не выказывая желания участвовать в общем хаосе, и преспокойно закрыла за собой дверь, не дослушав даже дружного: «Пока!»
Верстальщик тем временем прочитал послание и расхохотался:
Васька, мои поздравления! Кажется, тебя переквалифицировали в охотника за привидениями! И без диплома!
Отдай! Шумский забрал у Тохи измочаленную бумажку, исписанную размашистым и робким старческим почерком.
Как ни крути, балбес, отвечающий за верстку, прав. Подпись гласила, что письмо вышло из-под руки Анны Ивановны Купырёвой, коренной калинчанки. Начиналось оно вполне стандартно: «Я пенсионерка, мне семьдесят восемь лет, инвалид второй группы, вашу газету выписываю с первого дня». Далее солидный перечень заболеваний, заработанных в трудовой борьбе на благо Калинска, и такой же список заслуг, весьма слабо оцененных родиной. А вот потом Пожилая читательница резко переходила на свое жилище, дескать, в квартире творятся странные вещи стуки, шаги в темноте, вещи, лежащие не там, где их оставили, да и в целом ощущение такое, будто бабуле пора на личную встречу с создателем Вселенной
Завершалось сие послание криком души «Помогите!», написанным заглавными печатными буквами. Видно, что рука старушки при этом сильно дрожала слово вышло колеблющееся и неуверенное, отразив все потрясения одинокой пенсионерки.
Черт знает что! Василий не испытывал сочувствия, его просто до печенок достали стариковские бредни. Мне и в самом деле ловить барабашку?
Ну, может, полтергейста, позволила себе сострить Настасья. Слушайте, вы оба! Поторопитесь на выход мне надо поставить офис на сигнализацию!
Не верится, что ВП всерьез отнесся к подобной писанине, уже на крыльце высказался Шумский, пока Лунина возилась с ключами, запирая дверь. Прежде за ним такого не водилось!
Да он и не отнесся, просто решил щелкнуть тебя по носу, предположил Тоха. Впредь не будешь нарываться! И потом: лучше уж так, чем без премии, да?
РаботайА как?
Я бы на твоем месте для начала наведалась к этой Анне Ивановне и поговорила с ней. Кстати, судя по адресу, живет она недалеко от тебя.
Логично, почесал затылок Шумский. Завтра с утра пораньше и наведаюсь. Лучше б, конечно, предварительно позвонить Ну да и так сойдет. Насть, будь другом, доложи утром Маринке и главреду, что я у старушенции призраков гоняю!