Кажется, начинаю, ответил Илья Петрович, который начинал понимать, как он был прав, что внезапный вызов к начальству не несёт ему ничего приятного.
У Вас есть опыт, которого, скажем так, нет у руководства завода. Нужно найти эти винтовки и найти злоумышленника.
Скажите, Василий Николаевич, а для кого могут представлять ценность эти винтовки? В них есть что-то уникальное?
Ума не приложу, кому это нужно, ответил Бестужев-Рюмин. Это винтовки с новым замком магазинного типа, то есть, многозарядные, ещё не прошедшие испытания, запланированные на следующий год. Как я говорил уже экспериментальные образцы.
Могут ли некие иностранные государства быть заинтересованы в этих разработках?
Сомневаюсь, честно сказал генерал. Как показала Балканская кампания, мы несколько отстали в этом вопросе. Сейчас мы находимся в положении догоняющих, чтобы уравнять шансы. Однако, полностью отмести эту версию я не могу, потому как лицензия на производство определенного типа оружия стоит очень дорого. Но всё же, скорее я бы подумал на внутренних недоброжелателей, противников прогресса, которым традиции важнее блага Отечества.
Как бывший пехотный офицер, я хорошо понимаю, о чём Вы говорите, сказал Столбов.
Тогда не мне Вам рассказывать, что есть у нас генералы, с презрением в голосе сказал Бестужев-Рюмин, которые против магазинов в стрелковом оружии. «Одного патрона достаточно!» Они считают, что умение солдата должно нивелировать недостатки его оружия. «Стреляй редко, но метко» слышали такое?
Приходилось, подтвердил пристав. Когда нужно приступить к расследованию и какими силами?
Прямо сейчас, сказал Василий Николаевич. На заводе Вас встретит штабс-капитан Мосин Сергей Иванович, он член особой комиссии по разработке магазинных ружей, возглавляет инструментальный цех, и вообще сейчас основной конструктор экспериментальных образцов. А какими силами не знаю. Александр Александрович?
Берите всех, кто нужен, Илья Петрович, вопрос государственной важности. Это приоритетное расследование.
После беседы с Бестужевым-Рюминым и Ушаковым, Тришатный вернул пристава в управление.
Поручение ответственное, напутствовал на прощание полицмейстер Столбова, не подведите меня, Илья Петрович. А про повышение подумайте, подумайте!
Будем стараться, Александр Александрович, ответил пристав.
В душе он послал проклятие в адрес Свечина и его жеребца, из-за которых он оказался втянут в какую-то политическую историю, коих Столбов пытался старательно избегать в силу своего характера. На завод он решил отправиться завтра по утру, благоразумно решив, что утро вечера мудренее, а ему необходимо время, чтобы обдумать линию своего поведения.
Утром, когда Трегубов только появился у полиции, его там уже ждал Столбов с лошадьми.
Здравствуйте, Илья Петрович. Вы куда-то уезжаете?
Доброе утро, Ваня. Мы уезжаем вместе. Вторая лошадь для тебя. Едем на завод.
На завод?
На оружейный завод.
Но зачем? удивился Иван.
Пропали некие ружья, ответил Столбов, но это тайна, ты никому не должен об этом говорить, хотя по моему разумению, если, действительно, случай серьезный а пока мне видится, что это так то это надолго не скрыть.
Понятно, ответил Трегубов, залезая на коня.
Пристав и урядник, беседуя, медленно двинулись в сторону моста через реку. Тем временем город просыпался, и на улицах было всё больше людей, спешивших по своим делам.
Расскажи мне, что там с Олениной, попросил пристав.
Пока не очень понятно, начал рассказывать Иван. У нас две версии: убийство и самоубийство. В любом случае Филимонов считает, что случайно так не упасть. Мы с Вами так и думали, когда были в доме. Либо Анна Андреевна прыгнула, либо её скинули. Филимонов назвал время смерти от утра воскресенья, но мы сузили его до ночи с воскресенья на понедельник.
Почему? заинтересовался пристав.
Соседский слуга отнёс ей письмо вечером в воскресенье, она ещё была жива и, судя по всему, была одна дома, прислугу отпустила, я про горничную и лакея.
Что было в письме?
Неизвестно. Его принес мальчишка, который ошибся домом, и слуга уже сам передал его Анне Андреевне, пояснил Трегубов.
Письмо не нашли? понял пристав.
Нет, не нашли. Мы с Семёновым просмотрели весь дом, но письма нигде не было.
Значит, кто-то побывал ночью в доме, сделал вывод Столбов. Возможно, это важно, и письмо было либо поводом к самоубийству, либо к убийству. Ты допросил лакея? Он сообщил что-то интересное для нас?
Да, допросил. Он говорит, что у покойной есть несколько родственников, не таких состоятельных, как Анна Андреевна: её сестра с мужем, сестра покойного мужа, свой сын, внебрачный сын покойного Оленина и двоюродный брат. Павел, лакей, говорит, что все они не любили его хозяйку и имеют меркантильные интересы к её состоянию.
Проверь кто наследует, подсказал Столбов.
Как раз сегодня собирался заняться, Илья Петрович.
Императорский оружейный завод находился по другую сторону реки Упы относительно центра города и управления полиции, где служили Столбов и Трегубов. Производство оружия в Туле имело давнюю историю: ещё в семнадцатом веке здесь началось литьё пушек, а затем Никита Демидов основал фабрику по производству оружия. В восемнадцатом веке Пётр I открывает казенную фабрику, и на её территории работают уже тысячи оружейников. Почти век спустя уже Павел I передает управление производством военным. В тысяча восемьсот семьдесят пятом году Александр II присваивает заводу, на котором работает уже более двадцати тысяч человек, статус «императорского». Трегубов, который никогда не бывал на заводе ранее, с удивлением и интересом рассматривал суету вокруг цехов и мастерских, где отливали оружие, сверлили дульные отверстия, изготавливали замки и затворы.
Штабс-капитана Мосина полицейские нашли в инструментальном цехе. Молодой офицер плотного сложения со слегка округлой формой лица внимательно посмотрел на Трегубова и Столбова, а затем предложил жестом выйти, ибо говорить в шуме, производимом многочисленными станками, было невозможно.
Пристав представился, и Мосин предложил пойти в здание правления завода. Пока они шли, Иван оглядывал огромные корпуса, которые, по всей видимости, были построены не так давно.
Сергей Иванович, расскажите, пожалуйста, что мы ищем? начал с главного вопроса пристав.
Пропали три опытных ружья. Это даже не экспериментальная партия, которая обычно состоит из нескольких десятков ружей и отправляется на тестирование в армию или в Ораниенбаум, где сейчас проводят испытательные стрельбы, а прототипы оружия.
Как я понимаю, это совершенно сырые образцы, которые будут постепенно доводиться до ума. Они чем-то отличаются от типовых изделий завода?
Да, это так. Мы будем смотреть, как в них работает затвор, и вносить изменения в конструкцию. А именно затвором они и отличаются: в этих винтовках магазинный затвор. Вы, наверное, знаете, что это? с сомнением посмотрел на полицейских штабс-капитан.
Конечно, ответил пристав, я бывший офицер и прошел Крымскую кампанию.
Тогда Вы должны понимать, что это значит для нашей армии, Мосин с уважением посмотрел на пристава и стал говорить свободнее. Мы отстали в вооружении от многих армий Европы это показала не только осада Севастополя, где именно качество оружия, с моей точки зрения, и стало причиной поражения. Как Вы знаете, мы потеряли тысячи солдат из-за низкой дальности и плохой кучности стрельбы наших ружей. Шутка ли сказать, разница и в том и другом, по сравнению с оружием англичан и французов, была в три или четыре раза хуже! Но даже совсем недавно, во время Балканской кампании, тот же вопрос встал очень остро. И вот, наконец-то, на него обратили внимание. Но, к сожалению, у нас всё меняется очень медленно: много инстанций, в каждой кому-то что-то приходиться доказывать это первая проблема, которая сейчас решена путем создания специальной комиссии. Другая проблема состоит в сопротивлении всему новому. Доходит до того, что в приоритет скорострельности ставят удобство взятия ружья на караул! Вы можете в это поверить?