Чем обязаны? спросил он, настороженно оглядывая полицейского.
Хотел бы поговорить с хозяином дома по поводу происшествия по соседству, с Олениной.
Хозяин отсутствуют. Могу доложить хозяйке, Елене Павловне.
Хорошо, пусть будет Елена Павловна, согласился урядник.
Скоро к нему спустилась немолодая дама с седыми локонами на висках. Присутствие в гостиной полицейского не вызвала никакого удивления. «Несмотря на старания Петренко, все соседи уже в курсе», подумал Иван и оказался прав.
Ах, какая трагедия! сразу заговорила она. Анна Андреевна Какое несчастье! Простите
Иван Иванович Трегубов, представился полицейский. Совершенно согласен с Вами, любая смерть это трагедия, но, Елена Павловна, скажите, Вы хорошо знали покойную?
Не так чтобы очень, скорее, просто по соседски, у Олениных был свой круг общения, ответила Елена Павловна.
Скажите, а Вы были дома вчера?
В основном, да, только на обед мы были приглашены к сослуживцу мужа.
Ничего не заметили необычного у Олениной, может, видели, как кто-то приходил или уходил? спросил Иван.
Да нет, не видела, а вот Филипп вечером ходил к Анне Андреевне.
Филипп?
Да, Вы его выдели, он Вам открыл дверь, пояснила хозяйка дома.
А зачем он ходил к ней? заинтересовался Трегубов.
Мальчишка какой-то принёс нам письмо для неё, ошибся домом, а Филипп взял зачем-то и мне отдал. Я ему и говорю: дурак, зачем взял, ты же умеешь читать. Видишь, Олениной Анне Андреевне? Иди отнеси его соседям.
И что же, отнёс?
Конечно, отнёс. Зачем мне чужая переписка? возмутилась Елена Павловна.
В котором часу это было, не вспомните? спросил Иван.
Филя! Поди сюда! Расскажи господину полицейскому, когда отнёс письмо.
Филипп не заставил себя долго ждать, очевидно, находился рядом, прямо за дверью, и подслушивал.
Точно не помню, часов не имею собственных, извините, но смеркалось как раз, ответил слуга.
А кто был дома? Кто взял письмо? продолжил опрашивать Филиппа урядник.
Хозяйке и отдал.
Это точно была она? Не горничная, не лакей?
Точно она. Что я, горничную от барыни не отличу? обиделся Филя.
Хорошо, спасибо, Трегубов обрадовался, что теперь можно сузить промежуток времени, когда погибла Оленина, с суток Филимонова до прошедшей ночи.
Что за мальчишка принёс письмо, можете описать? спросил Иван.
Да мальчишка, как мальчишка, Филя непроизвольно почесал затылок, лет десять, не босяк, но и не с благородных, может, какого приказчика сын. Белобрысый, с родинкой над губой, картавил чуть. Больше не вспомню ничего.
И на этом спасибо. А что на конверте было?
Да ничего, только имя: Олениной Анне Андреевне.
А зачем же Вы его взяли? удивился Иван.
Сам не знаю, ответил Филипп, чтобы Елена Павловна решила, что с ним делать дальше. Моё то дело маленькое.
Когда Трегубов вернулся в дом Олениной, не узнав больше ничего полезного от остальных соседей, труп уже увезли. Петренко уехал, Семёнов ждал Трегубова на улице, караулил его лошадь.
Ну, что, поехали? облегченно сказал он, когда увидел Ивана. Вот твои адреса, держи.
Нет, пока никуда не едем. Оленина вечером получила письмо, прямо перед смертью, нужно его найти. Мало ли что, вдруг в нем причина происшествия?
Не видел я никакого письма, вздохнул Семёнов, слезая со своего коня.
Они вернулись и перевернули весь дом вверх дном, им помогала Ульяна, которая обычно вела корреспонденцию хозяйки. Нигде письма, про которое говорил Филипп, не было.
Получается, кто-то побывал здесь ночью и забрал его, задумчиво подвел итог обыску Трегубов.
Получается, так, согласился с ним Семёнов. Может, это и есть преступник.
3.
Столбов был в искреннем недоумении: зачем он мог понадобится столь высокому начальству? Полицмейстер Тулы подчинялся только губернатору, и в его ведении была не только полиция, но суды и тюрьмы. Также он отвечал за многие аспекты жизни города, такие, как пожарная охрана, обеспечение правопорядка в общественных местах и во время мероприятий, бесперебойная работа всех государственных учреждений города, а иногда даже выступал как цензор. В своей повседневной работе Илья Петрович редко сталкивался с Тришатным, который сейчас ожидал его в полицейском управлении.
Когда пристав подъехал к нему, то увидел стоящий у входа экипаж. Рядом с ним, вышагивая то туда, то сюда, нетерпеливо металась полная фигура тульского полицмейстера.
Comment allez-vous, Илья Петрович? поприветствовал пристава Тришатный.
Merci, pas mal. Только, извините, Александр Александрович, французский совершенно забыл. Не в том обществе вращаюсь.
Cest vrai. Контингент у Вас ещё тот! Давайте, залезайте ко мне, нас ждут, едем скорее.
Кто же? удивился Столбов.
Губернатор. Давайте давайте. Трогай! приказал он кучеру.
Сергей Петрович?!
Вы что, знаете ещё каких-то губернаторов? Конечно, Сергей Петрович.
А зачем?
Приедем узнаем. Вы мне вот что скажите, Илья Петрович: слышал, отказались от повышения? Не хотите быть исправником?
Отказался, правильно Вы услышали.
Зря Вы это. Недальновидно. Грядут большие перемены в полиции. Намедни я был в столице. Там говорят о выделении в полиции отдельной службы сыска, которая бы только преступниками занималась, а охрану правопорядка хотят полностью перенести на городовых. Здравая идея, как считаете? А Вы у нас известная личность в городе по поимке всяческих негодяев и мерзавцев, могли бы возглавить такое отделение.
Вы же сами знаете, Александр Александрович, пока до нас что-то из столиц дойдёт лет десять утечёт.
Не соглашусь с Вами, Илья Петрович. Тульская губерния это не провинция Вам какая. Вы окончательно решили? Может, ещё подумаете? Я Вас не тороплю.
Да, окончательно. Бюрократия это не по мне, стар уже для этого, подготовлю себе смену и в отставку.
И что, есть достойные кандидаты? поинтересовался полицмейстер.
Только один, и пока ещё неопытный, честно признался Столбов. Сами знаете, как с кадрами: не идёт к нам образованная молодежь. Да и платят по нынешним временам немного.
Знаю, знаю. Кто таков, этот votre protégé?
Трегубов Иван, сын разорившегося помещика.
Постараюсь запомнить. Приехали. Быстрее, прошу Вас, Сергей Петрович давно ждёт.
Сергей Петрович Ушаков был не один из кресла поднялся мужчина средних лет в мундире с генеральскими эполетами: в глаза бросалась роскошная ухоженная борода, проницательные глаза из-за стекол очков изучающе пробежались по Столбову. Илья Петрович, конечно, узнал в генерале начальника императорского оружейного завода Бестужева-Рюмина, который приходился племянником известному участнику декабрьского восстания двадцать пятого.
Илья Петрович, заговорил Ушаков, двигая в такт словам своими пышными бакенбардами, мы Вас позвали, поскольку у нас есть некое недоразумение, для которого надобен активный, опытный и, при этом, деликатный человек. Мне помнится, недавно всё это про Вас говорил Фёдор Александрович Свечин. С его слов, Вы успешно разрешили историю с пропавшей лошадью. Также вот, и Александр Александрович подтвердил мне, что Вы подходящая фигура для подобного поручения.
Я польщен таким отношением к моей особе, ответил Столбов, но не соблаговолите ли объяснить мне, в чём дело? Ибо я в полном неведении. Александр Александрович ничего не рассказал мне по пути сюда.
Он и не знал. Василий Николаевич, прошу Вас, введите в курс дела Илью Петровича.
Генерал вышел немного вперёд и заговорил с приехавшим приставом.
Дело, действительно, деликатного свойства, продолжил уже Бестужев-Рюмин. Нужны быстрые результаты и минимум публичности во время следствия.
Я весь во внимании, сказал Столбов.
С завода пропали практически законченные экспериментальные образцы винтовок, которые разрабатываются для перевооружения армии, сказал Василий Николаевич. Поэтому это вопрос государственной важности, который может дойти до самого Вы понимаете, о ком я?