Роман Елиава
Тульский детектив
1
В этот тихий тёплый июньский вечер пахло грозой, что подтверждали темные облака на горизонте, которые более эмоциональный человек мог бы назвать даже тучами. Однако, несмотря на затишье и духоту, дождь мог начаться и позже, ночью, а то и вовсе пройти мимо имения «Родники», где нынче собралось благородное общество послушать новости о коронации Александра третьего.
Управляющая имением, дама за сорок, со строгим выражением узкого лица с небольшими серыми глазами, всё-таки распорядилась перенести ужин из беседки в зал второго этажа, откуда открывался вид на ближайший лес и на облака, низко нависшие над кронами деревьев. Окна были открыты нараспашку, но это не помогало, и помещику из соседнего имения, Шляпникову Василию Ивановичу, приходилось изрядно потеть. Причиной сего была не только тёплая погода лета восемьдесят третьего года, а ещё изрядное брюшко и плотная официального покроя одежда этого господина. Василий Иванович старался не налегать на горячий чай и часто вытирал платком пот со лба уже лысеющей головы.
А вот жена его, тоже полноватая, но миловидная дама, чувствовала себя гораздо уютнее, поскольку была одета в более лёгкое летнее платье и предусмотрительно запаслась веером.
В центре беседы был благообразный господин в сюртуке, с привлекающими внимание большими и ухоженными бакенбардами. Это был земский врач Александр Францевич Рар, обычно живущий в Туле, но периодически навещавший окрестных помещиков по врачебным и не только делам.
Что было в самом Успенском соборе, знаю только понаслышке и из газет. Кто же пустит туда столь малозначительную персону? отвечал он на вопрос Людмилы Павловны, которая управляла поместьем, где собрались гости. Могу только отметить, что сам собор выглядел лучше. Наконец удосужились сделать реставрацию.
Я читал в газете, сказал господин в темном сюртуке, с квадратной челюстью и носом с горбинкой, нависшим над небольшими узкими губами, что генерал Баранов подал державу, а граф Валуев скипетр.
Но как же сам государь? перебила управляющая этого господина, который звался Иосиф Григорьевич Сошко и состоял директором сахарного завода, также принадлежавшего владельцу имения «Родники». Как Мария Федоровна? Как они показались?
Ну как, одета она была в белое платье, а государь в генеральский мундир с аксельбантами. Потом поехали они на обед в Грановитую палату.
Я не про это, Александр Францевич, здоровы ли, как смотрелись на коронации?
Ах, Людмила Павловна, развел руками врач, я же слепой, даже в очках вижу только невдалеке. Вы же знаете это. Лиц не рассмотрел. Но говорят, что всё хорошо прошло, без огорчений. Газетчики пишут император был доволен.
Давно пора уже было, вставил своё мнение потеющий Шляпников.
Что давно пора уже? спросил его молодой человек лет двадцати или чуть более с правильными чертами лица и выразительными карими глазами, хозяин поместья и сахарного завода по фамилии Торотынский.
Давно пора было коронацию провести, Михаил Алексеевич. Сколько уже времени прошло с того бесовского события?
Вы про убийство? переспросил Торотынский.
Про него конечно же!
Около двух лет, подсказала жена Шляпникова.
Вот! Шляпников поднял ложку, испачканную вареньем, так, будто бы она служила доказательством его словам.
А я думаю, как раз негоже было бы устраивать церемонию сразу после того, как твоего батюшку убили, несколько экспрессивно возразил Торотынский. Правильно, что подождали. Вон и Успенский собор успели отремонтировать и Храм Христа Спасителя доделали. Вы, кстати, посетили его, Александр Францевич?
Не в первый день, но конечно, конечно, растягивая слова ответил земский врач, крещенный православным в детстве, в отличие от родителей, которым пришлось сменить протестантскую веру на православную уже после переезда в Российскую Империю. Скажу вам, что это просто великолепно! Каждому русскому человеку нужно посетить его и вознести в нём молитву. Этот храм, несомненно, станет маяком веры для православных во всём мире. Несомненно!
Мы с Ваней собираемся в июле в Москву. Да? попросил подтвердить своего друга Михаил Торотынский.
Собираемся, если служба позволит, ответил Иван Трегубов, сидевший справа от Михаила. Он только что прошел испытательный срок и был прият на государственную службу.
Что за служба, я кажется один ещё не в курсе? поинтересовался врач.
Урядник, ответил, покраснев молодой человек, это младший полицейский чин.
Не нужно смущаться, воскликнул, заметив это Александр Францевич. Вы будете служить государству российскому.
Да и содержание не помешает, без лишней щепетильности вставила Людмила Павловна. Батюшка-то ваш кроме долгов ничего не оставил.
Иван Иванович Трегубов, голубоглазый шатен с выразительными чертами лица, снова смутился и по примеру Шляпникова тоже стал ковырять ложкой варенье.
Однако, это очень ответственно, молодой человек, продолжил земский врач. Должен сказать, что урядник это не просто полицейский чин, это ответственность: это и пожарная безопасность в вашем ведении, и даже оказание первой медицинской помощи. В этом аспекте, если у вас будут вопросы, прошу обращаться ко мне без стеснения. Всегда помогу советом.
Я уверен, что Ваня справится, Торотынский посмотрел на друга и улыбнулся, а мы все ему поможем. И урядник это только первая ступень в карьере. Ещё увидите, господин Трегубов станет исправником всей Тульской Губернии.
Дай бог, дай бог сказала Людмила Павловна. Но почему же ты меня не предупредил, что хочешь уехать в Москву? Надолго ли?
Нет ненадолго, на пару дней, может быть. Знаю, сейчас столько хлопот с крестьянами, куда уж надолго.
Вот это, вы верно заметили, снова вступил в разговор Шляпников, как только тема оказалась близка его переживаниям помещика, совсем они разболтались, слова не скажи. Приходится теперь иметь дела с этими старшинами, которые возомнили о себе.
Вы не правы, Василий Иванович, возразила ему Людмила Павловна. Ещё чаю? Петька, что стоишь? Подлей, повернулась она к опрятно одетому худому подростку, который выполнял роль прислуги на ужине. Раньше вам нужно было самому во все вникать, чтобы вести дела. Сейчас же этим занимаются как раз сельские старшины и старосты, они сами всё решают со своими, и они лучше нас знают, где надавить, а где отпустить. Иначе сами останутся без денег и прокорма своих семей.
Пятнадцатилетний паренек быстро подхватил чашку и подлил горячей воды из большого и дорогого самовара фабрики Баташева, достойного не только этого общества, но, возможно, и стола самого императора.
Но они такие неприятные, Шляпников смотрел на горячий чай, не решаясь его попробовать. Нужно делать вид, что они равные, разговаривать с ними вежливо.
Зато у них теперь у самих есть потребность и устремление собрать больше урожая, получить больше денег. А значит и мы больше получаем, поучительным тоном отреагировала Людмила Павловна на слова соседа.
К тому же они люди, такие же люди, как и мы, заметил Торотынский, нужно к этому привыкать. Крепостное право давно стоило отменить, как в Европе. Рабство постыдно.
Ах, молодой человек, отмахнулся от него помещик, это в вас молодость и непримиримость к обычаям говорят, а они, эти обычаи, позвольте заметить, не на пустом месте возникли. Вон, посмотрите на вашего друга, до чего его довели эти новые законы. Батюшка из-за долгов грех совершил, а он теперь в урядники пошёл, как крестьянский сын, а ведь с вами в гимназии учился, надежды подавал.
С Иваном всё будет хорошо, вступился за друга Михаил. Времена сейчас другие, нужно меняться, хватит сидеть на крестьянской шее, нужно самим что-то делать.