Естественно, он хотел отблагодарить меня за помощь с огнем. Он почти сиял, когда заклинание ему удалось и, вдохновлённый собственным успехом, хотел поиграть с огненной стихией ещё.
У него всё получится, я не сомневалась. Но класть свою нежную шею на плаху общественного мнения из-за такого пустяка не стоило. Он был, конечно, слишком добр и, должно быть, хотел отплатить, однако я не могла принять этой жертвы.
Кажется, мой отказ его расстроил он сбежал. Наверное, нужно было поблагодарить за оказанную честь. Вдруг он не так меня понял и подумал, будто я не хочу.
Нет, это было слишком невероятным, чтобы поверить, но всё же я увидела его сильнейшее волнение и надеялась, что не я стала тому причиной. С другой стороны, никого больше там не было.
Я догнала Филиппа в кабинете. Подошла сзади и положила руку на плечо. Парень вздрогнул и отпрыгнул.
Духи, Марта!
Прости, что напугала, я расстроилась и приняла истинно покаянный вид.
Ты очень тихо ходишь, примирительно заметил он и сделал небольшой шаг ближе, кажется, стараясь показать, что хоть я его и напугала, как тогда, на дороге, сбегать он не станет.
Прости.
Не извиняйся. Не твоя вина, что я не заметил. Ты что-то хотела?
Да, хотела спросить, почему ты расстроен?
Золотистая бровь Филиппа чуть поднялась.
Думаю, всё очевидно. Получить отказ от девушки неприятно.
Филипп, ты же понимаешь, что явиться со мной на бал значит стать предметом насмешек и издевательств до конца обучения.
Вздор, парень упрямо вздёрнул подбородок.
Ничего не вздор, и ты сам прекрасно это знаешь. Я не могу позволить, чтобы твоя благодарность зашла так далеко.
Благодарность? На лице парня отразилась озадаченность.
Я понимаю, что ты благодарен мне за помощь с огнём, но мою репутацию тебе не исправить, а вот погубить свою ты можешь с лёгкостью, явившись на бал под руку со мной.
Парень всё ещё блуждал взглядом по моему лицу и только погодя произнёс:
Значит, благодарность.
Теперь не понимала я.
Твоего спасибо мне было бы более чем достаточно. О большем я не могу и мечтать.
Прости, Марта, я сегодня как-то особенно медленно соображаю. Ты имеешь в виду, что не хочешь идти со мной на бал, потому что это повредит моей репутации?
Конечно, я подтверждающе кивнула.
Понятно.
На этом разговор пришлось закончить. Снаружи послышалось отдалённое эхо шагов и мы разошлись по разным углам.
Филипп продолжал вести себя, как и всегда, за исключением того, что все оставшиеся свободные дни, с раннего утра, мы продолжали работать в библиотеке вместе.
Так окончился год. Филипп, разумеется, сдал экзамен с огнём. Я немного переживала, но верила в него, и не ошиблась. Жаль, что не могла открыто подойти и поздравить, как делали другие, но он подмигнул мне, когда наши взгляды встретились.
На следующий день академия кипела волнением по случаю предстоявшего бала. Я выходила из комнаты только чтобы позавтракать и пообедать. В обеденном зале всегда было оживлённо, но накануне праздника предвкушение крутилось в воздухе, напитывая стены.
Студенты особенно громко общались, смеялись и гримасничали, пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания. Голоса звучали оглушительно громко, глаза горели с чрезмерным откровением.
Я бы и вовсе не выходила, но в этот день это была единственная возможность увидеть Филиппа, поскольку на бал я не собиралась, как не была там и в предыдущие годы.
Филипп как обычно сидел за столом с друзьями, только, в отличие от них, он не был возбуждён это было очевидным. Наклонился вперёд, выказывая вежливую заинтересованность в разговоре, улыбался.
О чём-то шутили, Филиппа, кажется, дружелюбно подначивали, толкали в бок, он сиял обворожительной улыбкой, играл бровями и выглядел, как и всегда, потрясающе.
С кем он собирался на бал, я так и не узнала. Обычно ребята в группе трепались обо всём на свете, но пассия Филиппа в этом году осталась инкогнито. Я слышала, как девушки спрашивали друг друга, слышал ли кто, но, похоже, тайну удалось сохранить.
В минувшие выходные мы закончили работу в библиотеке. Филипп расспросил меня по поводу пары непонятных моментов в книжице, что я посоветовала. Мы поболтали и разошлись.
Кажется, моё сказочное время закончилось.
Я старалась не унывать, судьба и так предложила мне небывалые подарки в этом году.
На обеде я задержалась почти до самого конца, проводила Филиппа взглядом, прихватила себе пару булочек и яблок, раз уж поужинать можно было только на балу, и отправилась в свою комнату.
Пробираться по коридору пришлось вечность. Все двери стояли настежь, повсюду висело бельё и тряпьё кошмарный беспорядок. Девушки то и дело перебегали из комнаты в комнату, собачились по поводу и без, волновались так, будто собирались выступить перед верховными магами. Впрочем, они тоже были приглашены на бал.
Наконец я добралась до конца коридора. Моя комната была последней, как и положено настоящему отщепенцу. Я с удовольствием заперлась и, оставив съестное на столе, упала на кровать, надеясь, что бал начнётся как можно скорее и наступит блаженная тишина. Прошло около двух часов, пока за дверью стихло.
«Слава духам!»
Я вытянула один из томов, привезённых в этом году из дома и углубилась в чтение.
Спустя около получаса в дверь раздался стук. Я отложила книгу и пошла открывать. Это был Филипп.
Привет, произнёс парень, робея.
Я вынырнула посмотреть, если ли кто в коридоре, там было пусто. Ухватила парня за грудки и втянула его внутрь парням, как и девушкам, было запрещено ходить в личные комнаты друг друга.
Привет.
Ты не против, что я зашел?
Нет.
Можно, я у тебя почитаю?
Конечно.
Филипп прошел в комнату, и очень медленно огляделся. И тут я пожалела о том, что так легко согласилась. Я пронеслась взглядом по обстановке, боясь даже думать, что решит обо мне Филипп.
Мило, натянуто произнёс он, обернувшись ко мне со странным выражением на лице.
Ты хотел сказать «какая жуть»?
Да, наверное.
Винить Филиппа было не в чем. Что он мог подумать, увидев всевозможные пентаграммы, развешенные по стенам; черепа, вытянутые и клыкастые, крупные волчьи и медвежьи, мелкие беличьи и кошачьи; толстые черные свечи с волосяными фитилями, горевшие с треском и издававшие специфический запах; колбы и стекляшки, хранившие экземпляры двухголовых саламандр и белых скорпионов-альбиносов в желтой желейной мумифицирующей жидкости; сверчков и тараканов, высушенных и нанизанных на нитку, висевших под потолком на гвоздях вместе с сухими куриными лапами и лебедой.
Довершала всё это великолепие кровать с резными набалдашниками в форме огрызающихся львиных голов, укрытая чёрным покрывалом, как и кресло напротив.
Предметы мебели были разделены небольшим столом у окна такой же должен быть в комнате у Филиппа. Только вряд ли на нём стояли баночки с притиркой из жировых секреций жаб, сушеными крыльями мух, пюре из слизняков и тому подобные прелести.
От волнения я застыла соляным столбом. Пусть я была странной, но моя комната представляла собой истинное логово королевы червей так в народе звали ведьму.
Хочешь кого-то напугать? вдруг спросил он.
Да, именно! и это не было пустым оправданием, появившимся так кстати. Как ты понял?
Филипп пожал плечами.
Интуиция. Так для кого такие декорации?
Для остальных девушек.
Достают?
Уже нет. Так было только поначалу. Несколько раз проникали в мою комнату ещё на первом году обучения, портили одежду, писали на стенах, пачкали мебель. Вот я и разобралась.
Ментально задавила?
Скорее, взяла на испуг. Они даже приводили коменданта и ректора, но каждому мне удалось объяснить суть проблемы и моё оригинальное решение.