Глядя на беспомощного отца, Валентин вспомнил свое дошкольное детство, когда он завидовал взрослой жизни родителей и старших братьев. Ему казалось, что они свободно делают все, что хотят, а он опутан по рукам и ногам всяческими запретами туда нельзя, сюда нельзя, ничего без разрешения взрослых нельзя Как он мечтал, ворочаясь в постели, заснуть ребенком, а проснуться взрослым, самостоятельным человеком. Мечтал не торопясь идти под ручку с самой красивой станичной девушкой по Рыбацкой улице в клуб на танцы или в кино, небрежно кивая старикам и старухам, сидящим на лавочках и внимательно разглядывающим парочку влюбленных. Наивные детские мечты, но кого они не посещают? Много лет спустя появилось другое горячее желание задержать стремительный бег времени, чтобы отодвинуть родительскую старость на более поздний срок. Да время не песочные часы, его не повернешь обратно. Главное, наверное, даже не в желании продлить жизнь родителям, а в том, когда оно появляется, есть ли еще шанс чем-то облегчить старость самых близких людей.
Мужчины, подала голос Оксана Семёновна, завтрак готов. Сыночка, мой руки и садись за стол, а я зараз покормлю отца и сяду тоже.
Мам, давай вместе батю покормим.
Дак я уже привычная, а ты с больными стариками не нянькался. Садись, садись. Завтрак на столе. Зачем же ему остывать? Я кашки отцу сварила на молочке
Она села на край кровати и стала неторопливо кормить Якова Васильевича манной кашей, давая запивать топленым молоком.
Ты зачем его из ложки кормишь? удивился Валентин. Он же так вскоре вообще руки не сможет поднять. Давай-ка поднос. Ставь миску с кашей. Ложку бате в руку дай, и пусть упражняется
Валечек! опешила мать. Дак он же перемажется кашей пуще малого дитя.
И пусть. Оботрется салфеткой. Если надо будет, полотенце намочим.
Сынок
Но Валентин решительно отстранил мать и занял ее место подле отца. Подал ему ложку, приговаривая:
Не ленись, Яков Васильевич. Будем считать это действо первым упражнением нашего комплекса твоей физической реабилитации. Согласен?
Попробую, нерешительно ответил отец. Руки не слухаются давно.
Координация движений у него была явно нарушена. И, зачерпнув каши, он с трудом донес ложку до рта, опорожнил ее.
Ну вот видишь, вполне справляешься с данной процедурой сам! подзадорил сын. Лиха беда начало!
Яков Васильевич еще несколько раз повторил манипуляции с ложкой. На губах и подбородке остались белые отметины от каши. Но он впервые после долгого перерыва ел самостоятельно и был удивлен и обрадован этим.
Кажись, могу еще и сам Дай, сынок, запить.
Так и кружку бери с подноса сам.
Кружка с топленым молоком оказалась неподъемной для ослабевшей руки старика. Она кренилась, дрожала, но никак не отрывалась от подноса.
Мам, дай нам еще одну кружку, попросил Валентин.
Валечек, не мучил бы ты отца, взмолилась Оксана Семёновна. Негожий он уже для этих дел. Сам же понимаешь, что негожий
Мама, дай нам пустую кружку!
Зараз, сынок. Возьми
Валентин перелил часть молока в пустую кружку и поставил ее на поднос. Предложил командирским голосом:
Дерзай, казак!
Отец с трудом приподнял ее за ручку, с большим креном поднес к губам.
Помогай второй рукой. Пей, как из махотки пил на сенокосе. Помнишь?
Помню, процедил отец, тяжело глотая жидкость. Капли молока расплескивались по губам, стекали в уголках рта. Но старик опорожнил кружку и плюхнул ее на поднос. Хух, чижало!
Еще добавить?
Нет, будя. Зараз больше не осилю.
Ну, передохни. Через часик еще можно подзаправиться главным человеческим топливом. С рождения до смерти на нем держимся. Тут вся таблица Менделеева собрана. Малыши на ноги встают, и ты встанешь. На-ка, утрись. Валентин протянул отцу полотенце.
Яков Васильевич поелозил полотенцем по губам и подбородку, потер шею, лоб. Выдохнул облегченно:
Ажнык упрел.
Ешь потей, работай мерзни! хохотнул Валентин, довольный результатом своего первого эксперимента. А ты говорил «не спляшем». Еще как спляшем! Перекури пока, а мы с матушкой тоже малость подзаправимся. Давай, Оксана Семёновна, теперь позавтракаем, чай заработали кусок хлеба?
Сын сел рядом с матерью на длинную и широкую лавку, занимавшую почти треть пространства кухонной части дома. Похлопал рукой по вытертым до лоска от частого сидения некрашеным доскам:
Это на ней же ты меня купала в оцинкованном корыте?
Дак я и не помню, скоко ей лет. Может статса, что и на ней А ты и корыто старое не забыл?
Как забудешь? Я же во время половодий его вместо лодки использовал. Плавал в нашем саду и по Гусиному ерику вместе с Санькой Григорьевым и другими дружками. У нас целая корытная флотилия весною организовывалась. От бати налыгача перепало, когда кувыркнулся с этого плавсредства, чтобы не моржевал без спросу.
Из комнаты донесся хрипловатый, но довольно внятный голос Якова Васильевича:
Не за купание поучил, а за то, что не побег домой, а стал сушиться у костра на берегу. Хорошо только простудой отделался. Мог бы и легкие застудить, и почки У меня в войну было свое вынужденное купание в студеной реке, а зараз все вылазит наружу. Напомни после завтрака, расскажу, а то память ничего долго не держит, мелькнут какие-то воспоминания и пропадут. Дырявая башка стала.
Обязательно напомню. Я давно собирался порасспросить тебя о войне подробнее. Да то у тебя, а потом и у меня времени на это не хватало. А сейчас спешить некуда. Погуторим по душам.
Добро! согласился старик.
Растормошил ты батьку, погуторить ему захотелось, с довольными нотками в голосе проговорила мать. А то все молчком, молчком Редко когда раскачаю его на разговор. Вижу не спит, чего-то мозгует, достаю альбом, ему тулю. Вроде бы оживает. Повспоминаем трошки. Душа и отогреется Пожил бы хоть до весны. Ночей не сплю возле него. Саму соседки и фелшарица несколько раз отпечаловали, почки отказывали, опухала страсть. А все-таки легче, когда в доме живой человек есть. Все не одна.
Ох и вкусные у тебя катламы, мамуля! Ни у кого ничего подобного не ел. Твой фирменный рецепт?
Какой там ришепт? Как моя мама эти пышки пекла, так и я. На кислом молоке, яичках, постном масле, тесто круче завожу. Вот и все.
Так уж и все? Кабы так просто было, и дочки бы так же вкусно готовили. А то ведь не дюже так
Ну, не знаю. Каждый человек на свой лад все делает. Точь-в-точь никто не повторяет.
Вот и я говорю, что на твой лад катламы самые вкусные получаются.
Ну и на здоровье! Ты бы пухляковского винца покушал. Твое любимое. Влить трошки? Не знаю, как получилось в нынешнем году. Из-за болезни отца некогда было вино как следует доглядать. А оно не любит беспризорства. Чуть что не так, перекисает. Вроде не обуксилось? Совсем мало сделала. Угостись.
За твое и папино здоровье, дай вам Бог еще многие благие лета!
Дай-то Бог!
Валентин с удовольствием опорожнил желтый пластмассовый стаканчик и с аппетитом стал закусывать румяной жареной лепешкой, макая ее в крутую деревенскую сметану.
Самодельный деревянный стол, застеленный цветной клеенчатой скатеркой, эмалированные тарелки с зелеными ободками, графин из красного стекла, увитый виноградными гроздями, поточенная шашелем старинная посудная горка Такая бесхитростная деревенская утварь, привычная с детства, простая крестьянская еда умиляли и согревали душу чувством погружения в родную стихию. Валентин, несмотря на тревожную ситуацию в доме, впервые за несколько месяцев ощутил состояние защищенности от агрессивной среды и какого-то внутреннего комфорта.
Господи, как же хорошо дома! произнес он, обнимая мать и склоняя голову на ее плечо. Нигде нет такого опьяняющего покоя, как в родительском доме. Кажется, только сейчас по-настоящему начинаю понимать выражение «чувствовать себя в своей тарелке». Спасибо вам, мои родные!