Сури, зачем Нифрон прислал тебя? Он не дурак, а отпустить сюда того, кому известна тайна создания драконов, большая тактическая ошибка. Зачем ему рисковать кем-то настолько ценным?
Сури фыркнула:
Нифрон никуда меня не посылал и никогда не считал меня ценной. Он годами называл меня ни на что не годной, потому что я отказывалась создавать других гиларэбривнов. Вы называете их драконами. Нифрон с вашим фэйном во многом похожи. Ни один из них не заинтересован в мире. Но Арион была в нем заинтересована, и Персефона тоже, и это она меня прислала. Ну, «прислала» наверное, не совсем подходящее слово. Она попросила, и я согласилась. Согласилась, потому что так хотела Арион.
Кто такая Персефона?
Вождь нашего народа. Мы называем ее киниг, это то же самое, что ваш фэйн. Нифрон командует ее войском.
Имали с трудом удалось сохранить равнодушное выражение лица, но ее изумление не укрылось от глаз Сури. Пожилая фрэя долго молчала, прежде чем продолжить:
И все же, разве эта женщина, Персефона, не боялась, что ты что мы заставим тебя выдать тайну создания драконов?
Может быть. Не знаю. Она думала только о том, что меня могут убить, но я владею Искусством, так что ни одна из нас особенно не волновалась. Думаю, надежда на спасение жизней и воцарение мира была слишком желанным призом, чтобы отказаться от него из-за страха. Конечно, никто из нас не ожидал этого ошейника. А тайна создания драконов как вы их называете не так ценна, как вы думаете. За сотворение каждого из них приходится платить ужасную цену.
Что ты имеешь в виду?
Жертву. Не ягненка или козу, но жизнь невинного существа, хорошего существа. Кого-то, кого ты любишь.
Имали округлила глаза.
Хочешь сказать, что каждый раз, как фэйн будет создавать дракона, ему нужно будет приносить в жертву фрэя? Невинного фрэя?
Полагаю, что да. Сури кивнула. Вряд ли Лотиану есть дело до рхунов или гномов.
Имали выглядела так, будто ей внезапно дали под дых. Она резко вдохнула. Ее взгляд заметался по углам комнаты, словно замечая ранее скрытые вещи.
Сури, идя сюда, я боялась двух вещей. Во-первых, что ты не знаешь, как создавать драконов и Лотиан убьет тебя, пытаясь раскрыть тайну, которой ты не владеешь.
А во-вторых?
Что тайна тебе известна, Лотиан узнает ее и использует это знание, чтобы уничтожить твой народ.
Я понимаю, почему это плохо для нас, но почему это беспокоит вас?
Потому что этот конфликт, эта война предоставляет прекрасную возможность избавиться от Лотиана. Если он победит, мы упустим шанс свергнуть его. Он проклятие нашей расы, поскольку ставит свое племя выше остальных фрэев. Это противоречит воле Феррола. Задолго до твоего появления, еще до войны, я искала способ свергнуть его и восстановить нашу цивилизацию, однако передо мной стояла одна непреодолимая проблема. Думаю, ты только что нашла ей решение. Если Лотиан убьет невинного фрэя, это даст мне основание для его свержения. Убрав его, мы сможем заключить мир. Тебе надо всего лишь выдать Лотиану тайну, которой он желает обладать, и его собственная жажда власти, его высокомерие все сделают за нас.
Так вы говорите. Сури нахмурилась. Но я чувствую себя белкой, которая отказывается верить волку, утверждающему, что его пасть удобное, уютное местечко для сна.
Но я предлагаю тебе то, ради чего ты пришла. Мир.
Сури с улыбкой покачала головой:
Я предлагаю то же самое, однако вы хотите получить мир и возможность завоевать нас. Если я отдаю тарелку клубники, то не приму в обмен горстку желудей.
Тогда что ты предлагаешь?
Сури пожала плечами:
Драконы позволят Лотиану управлять рхунами. Мне потребуется что-то в этом духе, что-то, что даст мне равноценную власть над фрэями.
Имали ненадолго задумалась.
Есть кое-что, но Она вздохнула.
В чем дело?
Я могу дать тебе то, что ты просишь, но тебе все равно придется сначала дать фэйну то, чего желает он.
Сури нахмурилась.
Мне жаль, но порядок обмена должен быть именно таким, сказала Имали. Только так это сработает.
Вы говорите, как Джерид, перед тем как он надел на меня ошейник.
Имали сердито нахмурилась и, расправив плечи, ответила с видом искренне оскорбленного достоинства:
Я не Джерид.
Я не знаю, кто вы. Сури вновь позволила себе провести пальцами по вязке шерстяной шапочки Арион. Впервые вас вижу.
Но я точно знаю, что вы требуете от меня силу в обмен на обещание, тогда как ваш народ уже дважды предал меня. То ли вы считаете меня невежественной рхункой, которую легко обмануть, то ли полагаете, что у меня ужасная память. Разве я могу вам верить?
Взгляд Имали снова задержался на ошейнике.
А если я сниму с тебя эту штуку? Сниму до того, как ты выдашь тайну? Это ведь восстановит твою магию? Сделает тебя такой же сильной, как миралииты? И при желании ты сможешь убить меня. Словом, я сделаю то же, что и ты: поставлю на кон свою жизнь ради надежды на мир. Этого будет достаточно, чтобы ты стала мне доверять?
Сури сделала вид, что колеблется. Имали не знала возможно, не могла себе представить, что если снять ошейник, Сури сумеет обеспечить честное выполнение условий сделки. Баланс сил изменится: они смогут рассчитывать на то, что получат драконов в будущем, но она сама станет драконом у них на пороге на пороге, в настоящее время не защищенном миралиитами. У обеих сторон будет возможность уничтожить противника.
Да, пожалуй. Снимите ошейник, и мы сможем совершить обмен. Так что вы предлагаете?
Арион когда-нибудь упоминала нечто под названием Рог Гилиндоры?
Глава десятая
Голл
Поначалу было страшно, но интересно, неприятно, но терпимо, трудно, но выполнимо. Потом что ж, потом все изменилось. Теперь я помню лишь крики и слезы.
«Книга Брин»
Мысленно Брин пыталась повторить все, что сказал Дроум. Сведений было столько, что она боялась что-нибудь упустить. Мэйв учила ее использовать повторение как один из способов укрепления памяти.
Это как поднимать тяжелые снопы сена: чем больше ты это делаешь, тем легче становится.
Она только что стала свидетелем беседы с Дроумом, богом бэлгрейглангреан и правителем Рэла.
Настоящий бог! Эреб это город! Город! Прародина человечества нет, всех рас.
Это известие ошеломило и поразило ее. Сначала она не поверила ни единому слову, но причиной тому была лишь гордость, ее собственное упрямое нежелание покончить со столетиями ложных традиций. Когда ей наконец удалось это принять, все сложилось в единую картину.
Некоторые считают, что фрэи, дхерги и рхуны сродни. Так сказал Малькольм много лет назад в хижине Роан, когда все принимали его лишь за неуклюжего бывшего раба с непомерным аппетитом.
Дети Эреба восстали и свергли своего отца. Так Брин перевела отрывок с табличек Агавы. Изначально она решила, что под словами «Эреб» и «отец» подразумевается одно лицо, а не место, откуда они пришли, дом, где они родились. От осознания своей ошибки Брин дрожала всем телом.
Если Эреб это место, возможно ли его найти? Скорее всего, он расположен далеко на востоке. Во всех легендах говорится, что люди бежали от какого-то древнего зла, которое там завелось. Считалось, что первый киниг, Гэт из Одеона, вместе со всеми человеческими кланами пересек море и обосновался в Рхулине во времена великой опасности.
Брин страшно боялась забыть то, что узнала, ведь она понимала, что небрежно брошенные Дроумом слова не просто рассказ о прошлом. Возможно, это еще и суть настоящего и, вероятно, предупреждение о будущем. Не имея при себе пера и бумаги, она полагалась на старые методы.
«Главное все правильно устроить и распределить, учила ее Мэйв. Мозг Хранителя подобен череде комнат, в каждой из которых вдоль стен стоят маленькие ящички. Чтобы запомнить ту или иную вещь, ты должна положить ее в определенное место. Важно использовать группы. Из слов можно составить предложение; из набора предложений складывается история. Смысл зависит от того, куда ты помещаешь то или иное знание. Это имеет решающее значение. Можно найти все, что угодно, если знаешь, где искать».