Я точно не знаю, в чём дело, наконец проговорила она. Просто в этом сарае происходит что-то странное. Не могу объяснить. Там что-то такое, чего раньше нигде и никогда не было. Что-то новое. Это началось, когда умерла первая овца. В тот же вечер я получила письмо от мужа. Это было обычное послание, в котором он рассказывал о службе, делился словами нежности и говорил, что скучает. Но в конце письма была странная приписка. Муж настоятельно просил, чтобы я больше никогда не смотрела на его фотографии. Ни при каких обстоятельствах. Иначе он может не вернуться. «Выбрасывать снимки не обязательно, писал он, можно показывать другим, но самой не смотреть».
Она прервалась ненадолго, вновь отпила из кружки.
Затем скончалась вторая овца. И вновь я получила письмо от мужа. Теперь он просил, чтобы я собрала все медные предметы в доме и положила в один угол. Это очень важно, уверял он. Я сделала всё, как он просил, сложила в угол все медные предметы и те, в которых не была уверена. Через месяц скончались ещё две овцы. На этот раз писем я не получала. Супруг перестал писать.
Вдова немного успокоилась, по крайней мере слёзы уже не бежали по её напудренным щекам.
Почему вы думаете, что это связано с овцами? спросил Кисияма.
Женщина посмотрела на него, словно опасаясь издёвки.
Я не думаю, я чувствую. В этом сарае произошло что-то необычное.
Вы думаете, это опасно?
Не знаю.
Старик вновь сел за стол.
Госпожа Симамура, начал он осторожно, все в деревне знают, что ваш супруг погиб полгода назад. Не сочтите за грубость, но я советую вам принять это и не делать вид, будто всё идёт по-прежнему. Возможно, тогда и странные вещи перестанут происходить.
Женщина взглянула на него с обидой.
Вы думаете, Кисияма-сан, что я не знала про это? Напрасно. Я знала, как и все вы. Но письма-то продолжали приходить после этого.
Она вышла в другую комнату и через полминуты вернулась с двумя вскрытыми конвертами.
Вот, взгляните, если не верите.
Отчего-то Кисияма побоялся прикоснуться к письмам. Он взглянул лишь на даты на конверте и понял, что вдова говорила правду.
Извините, госпожа Симамура. Вероятно, вы правы. Но дело в том, что я не могу убить вашу овцу. Я не мясник. Но я ветеринар, и могу вылечить её. Возможно.
Вылечить? удивилась женщина.
Да. Ваша овца больна. Судя по всему, у неё вертячка.
Что это?
Она заражена. Личинки цестозы пожирают её мозг. Даже если я убью животное, его мясо есть нельзя.
Похоже, вдова расстроилась. Она засеменила по комнате.
Где же она могла заразиться?
Да где угодно. Через корм, воду. Или от больной собаки на пастбище.
Что мне теперь делать?
Съездите в город и достаньте фенесал. Я постараюсь вылечить её.
Женщина кивнула несколько раз и, повторяя «хорошо, хорошо», продолжила беспокойно ходить по комнате.
Если не возражаете, я ещё раз осмотрю животное, сказал Кисияма, а после пойду домой. И вы тоже ложитесь.
6.
Овца отпила немного воды из поилки, затем косо посмотрела на человека. «Спасти её не удастся, подумал Кисияма. Если это и в самом деле вертячка, то животное должно погибнуть со дня на день». Впрочем, сейчас овца меньше всего походила на больную.
«В этом сарае происходит что-то новое, чего никогда и нигде раньше не было», вспомнились слова вдовы.
Как тебя зовут? неожиданно для себя спросил Кисияма.
Моё имя пустой звук на твоём языке, не стоит тратить дыхание, чтобы произносить его, ответила овца. К тому же скоро у нас появится новое имя. Общее имя.
У нас с тобой?
Нет. У меня и червей, что едят мой мозг. Тогда все стадии завершатся.
Что происходит между тобой и червями?
Ещё не создали слов, чтобы описать это. Это совершенно новое. Пока слово «стадии» самое подходящее.
Кисияма почувствовал слабость в ногах и вновь присел на солому. «Пора возвращаться домой», подумал он. Чего доброго, вдова направится к сараю и застанет их с овцой за разговором, да и Кадзуко, должно быть, уже спохватилась его.
Теперь о главном, продолжила овца, будто заглянув ему в голову. Ты готов выслушать?
Старик кивнул.
Произойдёт это после того, как четыре раза отцветёт сакура. Листья клёна ещё не успеют покраснеть. В этот день бог ветра Сусаноо отправит золотистого ангела со стальными крыльями в сторону святилища Ицукусима, для того чтобы привести сто тысяч человек в царство мёртвых. Одним из этих людей будешь ты, Кисияма-сан.
Овца немного помолчала, затем добавила:
Никому не говори, что узнал это от меня от нас. Иначе будет ещё хуже.
Как я могу предотвратить это?
Это не в твоих силах. Но ты можешь спастись. Бежать, ехать как можно дальше.
Я всё равно скоро умру. Скажи: могу ли я спасти родных?
Не знаю, попробуй. Мне это неизвестно.
Голова овцы вновь запрокинулась, животное упало набок и затряслось в конвульсиях. «Говорили ли мы на самом деле? подумал Кисияма. Или это магнетизм оранжевой луны так подействовал?»
7.
Будет ещё хуже «Куда уж хуже! размышлял Кисияма, возвращаясь домой. Сто тысяч человек. Это же целый город!» Высвечивая путь фонарём, он продолжал повторять про себя предсказание овцы:
«Бог ветра Сусаноо отправит золотистого ангела со стальными крыльями в сторону святилища Ицукусима, для того чтобы привести сто тысяч человек в царство мёртвых».
Приближалось утро. Вершины холмов, окружающих деревню, уже озарились солнечным светом. Затем лучи коснулись самых высоких крыш. Кисияма выключил фонарь и присел передохнуть под сливовым деревом. «Что делать дальше? думал он. Как применить всю эту безумную информацию, порождённую больным мозгом животного?»
Удивительно, но спать совсем не хотелось. Вместо того чтобы вернуться домой к Кадзуко, он двинулся в сторону храма синтоистский священник в это время обычно на ногах.
8.
Уединившись со священником в чайном домике возле храма, Кисияма рассказал о предсказании. Конечно, он умолчал про овцу, выдав всё за собственное ночное видение. Некоторое время священник сидел молча, переваривая информацию.
Зачем бежать от кэгарэ, если можно идти ему навстречу? спросил он.
Что? удивился Кисияма. Для чего?
Священник медлил с ответом. Несколько минут он смотрел на окружающий пейзаж снаружи чайного домика. На деревню, расположенную у берега небольшого залива; на утлые домики, сползающие прямо к воде. Пёстрые крыши гармонично соединяли зелень холмов и синеву моря.
Избегать смерти значит идти у неё на поводу, продолжил он. Так можно навлечь пустые беды.
Священник посмотрел на Кисияму. Он был лет на десять моложе, но его голубоватые глаза, казалось, принадлежали тысячелетнему старцу.
Знаешь ли ты, Кисияма, как спастись от преследующего ёкая? Только перестав от него бежать. Когда ты сам начнёшь преследовать ёкая, он будет спасаться от тебя. Третьего варианта не дано.
Старик призадумался, но не смог ухватить сути. Какой смысл в этой игре словами? Что, если овца, разговаривающая с ним в сарае, это и есть злой дух? Может, вернуться и убить её?
Ёкай преследует не меня одного, ответил он священнику, в видении говорилось о ста тысячах человек. Все они умрут. Возможно, мой долг спасти их?
Люди всегда умирают. Временно отодвинуть от них смерть не выход. Что изменится? священник вздохнул, словно набирался терпения для разговора с глупым ребёнком. Мы воевали и продолжаем воевать. Убиваем друг друга. Ты, Кисияма, предлагаешь спасти какую-то часть людей и думаешь, будто это всё изменит?
Старик пожал плечами. Он всё ещё не понимал, к чему собеседник ведёт разговор.
Мы не прекратим воевать, продолжал священник, войну не остановить, как ни пытайся. Единственное, что можно сделать, это раздуть пламя, чтобы костёр прогорел. Наверное, это и делает бог ветра Сусаноо. Нужно довести размеры войны до абсурда, до крайности. Помочь ей захлебнуться в себе самой.