Когда Кисияма двинулся от берега к деревне, в роще застрекотали цикады. «В ночное время?» удивился старик. Не иначе как приняли холодную оранжевую луну за палящее солнце.
Возле дома пахло камелиями, посаженными в саду его супругой. Кисияма вошёл во двор через заднюю калитку, специально чтоб вдохнуть сладкий аромат. Кадзуко не спала, и в доме горел свет. Войдя внутрь, старик кивнул супруге и вдруг заметил гостью. Женщина в синем кимоно сидела в углу, виновато опустив взгляд. Это была госпожа Симамура дальняя родственница Кадзуко, жившая на краю деревни.
Простите, Кисияма-сан, что пришла так поздно, произнесла она и снова замолчала.
Госпоже Симамура очень нужна помощь, пояснила Кадзуко.
Помощь? удивился Кисияма. Чем мы можем помочь?
Дальняя родственница некоторое время молчала, затем осторожно подняла взгляд и будто бы со стыдом сказала:
Я хочу, чтобы вы, Кисияма-сан, убили мою овцу.
Старик растерялся и не нашёл что ответить. Убить овцу? Странная просьба для этого времени суток.
Кадзуко рассказывала, что когда-то вы работали ветеринаром, пояснила ночная гостья. Возможно, вас учили только лечить животных, но я подумала, что и умертвить вы тоже можете. Пожалуйста, Кисияма-сан, помогите мне!
А откуда у вас овца?
Мой муж год назад переслал некоторую сумму приятелю в городе, и тот купил несколько овец. Супруг, знаете ли, всегда хотел разводить овец, он планировал заняться этим, когда вернётся.
Муж госпожи Симамура полгода назад погиб в Корее. Об этом знали все в деревне, но вдова упорно делала вид, будто ничего не произошло. Ежедневно она пользовалась белилами и помадой, наводя красоту так, как нравилось супругу.
Сейчас от овец осталась лишь одна, продолжала она, и та какая-то больная. Разводить больше некого, к тому же мы сильно голодаем в последнее время. Умоляю, помогите мне убить её!
Хорошо, я зайду завтра, пообещал Кисияма.
Гостья протестующе завертела головой.
Сделайте сегодня, Кисияма-сан. Прошу вас!
Старик скосился на окно, за которым виднелась лишь плотная, как картон, темнота. «Почему бы и нет, подумал он, если цикады поют холодной ночью, а луна становится похожей на апельсин, почему бы мне не убить овцу?»
2.
При свете двух тусклых фонарей они дошли к дому госпожи Симамура.
Хотите, я приготовлю чай? спросила вдова. Пока вы
Она осеклась, и старику в темноте показалась, что женщина дрожит от страха.
Спасибо, не стоит. Идите в дом, а я для начала взгляну на животное.
Кисияма зашёл в переделанный под овчарню сарайчик. «Пациента» не было видно фонарь освещал лишь дощатые стены, заваленные сеном углы и полупустую поилку. «Может, и нет никакой овцы? вдруг подумал Кисияма. Что, если вдова считает её живой, как и покойного мужа?»
Из темноты что-то прыгнуло. Белая морда мелькнула в свете фонаря, и коричневые зубы лязгнули возле колена, пытаясь укусить. От неожиданности Кисияма оступился и навалился телом на полуоткрытую дверь, едва не упав. Что-то щёлкнуло в темноте, и он ощутил мокроту у себя на лице. Слюна? Или кровь? Второпях он захлопнул дверь и тут же почувствовал удар с той стороны. Овца стукнулась всем телом о хлипкие доски.
«Ничего себе, кроткая овечка! удивился он. Ещё нужно подумать, кто кого здесь собирается умерщвлять». Старик взял тряпку, висевшую на гвозде, и, набравшись решимости, опять зашёл внутрь. На этот раз луч фонаря чётко высветил овцу. Впрочем, то ли это было животное? Трясущееся от страха тело билось в дальнем углу овчарни, будто минуту назад оно и не кидалось на пришедшего человека.
Кисияма подошёл ближе и оглядел животное. Молодая овца, почти ягнёнок. Меринос с белой шерстью. Похоже, на этот раз она и не думала ни на кого нападать. Ей было не до этого. Конечности животного подёргивались, голова то и дело запрокидывалась назад.
Кисияма знал, в чём дело. Со времён учёбы и работы ветеринаром он хорошо помнил такие симптомы.
Внезапно животное успокоилось и робко взглянуло ему прямо в глаза. Старик погладил её по голове:
Ничего, недолго мучиться тебе осталось.
Он пошёл в дом за ножом, но на выходе из овчарни замер.
Не делай этого, попросила овца.
3.
Когда-то у Кисиямы и Кадзуко было трое детей. От первого сына остались только прах в земле и небольшое надгробие. Он скончался от туберкулёза в возрасте тридцати пяти лет. От второго осталось лишь имя. Он погиб два года назад во время вторжения в Китай. Тело покойного не смогли доставить родным. Третий сын жил в городе со своей молодой супругой. Он руководил строительными работами на одном из военных аэродромов. Его звали К.
4.
Чего я не должен делать? спросил Кисияма.
Убивать меня, пояснила овца. Ещё не все стадии пройдены. Если нарушить процесс, может случиться большая беда.
Какие стадии?
Ты не поймёшь.
Старик сел на кучку соломы, прислонившись спиной к стене сарая. Овца спокойно взирала на него карими глазами. Задние ноги животного всё ещё подёргивались редкими судорогами.
Я обещал твоей хозяйке, что сделаю это.
Не беда, успокоило животное. Сохрани мне немного жизни, чтобы всё закончилось само. Я расскажу тебе нечто ценное, если не станешь резать.
Что?
Расскажу, как и где ты умрёшь.
Кисияма взглянул на руки. Оказывается, всё это время он продолжал сжимать тряпку, снятую с наружной стены сарая.
Откуда тебе это известно?
Посмотри на меня, старик, животное как будто бы усмехнулось, кому как не полуживой овце лучше знать о смерти?
Кисияма задумался. Что такого ценного могло быть в дате его кончины? Он родился ещё во время «Войны года Дракона», когда сторонники сёгуната воевали с проимператорскими силами. Ужасы гражданской войны как будто впитались в него вместе с воздухом и пищей, каким-то образом повлияв на дальнейшую судьбу. Полжизни он провёл с оружием в руках: участвовал в битвах с маньчжурами и корейцами, в начале века сражался с русскими. Только сейчас, по причине преклонных лет, остался в стороне от идущей войны. Смерть всегда была где-то рядом.
Что поменяют твои слова? с грустью сказал он овце. Мне всё равно недолго осталось.
Возможно, что-то изменится, ответило животное. Речь идёт не только о твоей смерти. О многих смертях. Погибнут тысячи, включая твоего сына и его семью.
Услышав про родных, Кисияма встрепенулся. Он поднялся и некоторое время смотрел на овцу.
Хорошо, рассказывай. Я не трону тебя.
Сначала поговори с хозяйкой. Если ты откажешься, она попросит кого-нибудь ещё.
Старик согласно кивнул и вышел из сарая.
5.
Симамура всё же приготовила чай. Несколько минут Кисияма пил из фарфоровой чашки, а вдова терпеливо ждала.
У вас получится? не выдержав, спросила она. Вы сможете, Кисияма-сан?
Похоже, она была напугана. Её руки без конца поправляли пояс из белого крепа, надетый поверх кимоно. Кисияма поставил чашку на стол и пристально оглядел вдову. Под его взглядом она как-то осунулась и покраснела, словно листья клёна осенью.
Можно спросить вас, госпожа Симамура: почему вы на самом деле хотите избавиться от овцы?
Что? вздрогнула она. Я же объяснила вам
Кисияма поднялся из-за стола.
В таком случае я вынужден оставить вас. Спасибо за чай.
Не успел он сделать и шаг в сторону двери, как госпожа Симамура вскочила со стула и бросилась на пол, прямо к ногам гостя.
Нет, Кисияма-сан, не уходите! кричала она. Очень прошу вас: не оставляйте меня одну! Всё пропадёт!
Да что пропадёт-то?
Он поднял вдову за плечи и вновь усадил на стул. По лицу госпожи Симамура текли слёзы, она утирала их тыльной стороной ладони.
Она нападала на вас?
Нет.
Она говорила с вами?
Женщина перестала плакать, удивлённо взглянула на него.
Нет.
Тогда, пожалуйста, объясните, в чём дело.
Вдова налила себе в кружку чай, трясущимися руками поднесла к губам и сделала несколько символических глотков.