Две недели назад, глухо повторила Люся. Значит, наше интервью с русалкой тут ни при чем.
Угу.
Есть информация по этим уродам?
Ну, это заговорила Волкова, тот, который жрал на камеру сырое мясо
Банник.
Ага. Сын министра.
Люся оглушительно фыркнула.
Алло, это прачечная? Пердячечная! Министерство культуры, процитировала она древний анекдот и села на опустевший стол. И министр чего у нас мама или папа?
Образования, иронично ответил Зорин.
А потом говорят, что мы плохие и обижаем хороших чиновников на ровном месте. Люся взмахнула тростью, как мечом. А мы что? Мы ничего. Примус починяем. Что еще важного удалось выяснить?
Второй сын мелкого бизнесмена, ничего интересного. Мальчики малость психи, судя по их постам. Наши юристы сообщили, что на них еще три месяца назад был запрос сама знаешь откуда.
Ответили?
Согласно законодательству. Родители одноклассников пишут, что неоднократно обращались к директору их элитной гимназии с требованием оградить детей от этих неуравновешенных и опасных отроков. Директор никак не реагировала.
Мама минобр это аргумент, конечно. С директором созвонились?
Так не успели еще, Люсь. Носов в командировке, а Самойлова ты выставила. Пашем, как рабы на галерах.
Я сама позвоню, кивнула Люся, потычу еще палочкой в полицию и силовиков. Арбайтен, пупсики. Про обычную текучку не забываем.
Если мы станем умертвиями от ранней и обидной смерти на рабочем месте, ты будешь защищать наши права? кротко спросил Зорин.
Люся послала ему воздушный поцелуй и отправилась к себе.
До позднего вечера ей было некогда поднять голову от компьютера. Она редко впрягалась в работу на уровне исполнителя, но сейчас в редакции действительно не хватало рук. Ну и голов, что уж там.
Она позвонила директору гимназии, где учились ее дихлофосчики, и выслушала длинную гневную тираду о том, что интернет-портал паразитирует на неустойчивой подростковой психике и делает только хуже, поскольку широкая огласка может привести «запутавшихся школьников» к нервному срыву.
А как же мой нервный срыв? изумилась Люся.
Вы лицо заинтересованное и необъективное, поэтому должны держаться от этого дела подальше, заявила директриса и бросила трубку.
Вот тебе и на!
Тут на связь вышел Носов, все еще пребывающий в командировке в городе, где изнасиловали, убили и превратили в русалку хорошую девочку Лену Афанасьеву, и сказал осторожно:
Шеф, а ты фамилию лесовика видела? Который не сын министра.
Ну Баринов.
Не ну Баринов, а сын твоего Баринова. Аптекаря.
Люся не стала спрашивать, уверен ли Носов в этой информации. Он всегда был уверен и всегда излагал голые факты.
Значит, второй нападавший сын ее любовника, которому Великий Морж предрекал большие неприятности с законом.
Этого только не хватало.
Ты когда обратно, Кость?
Завтра приеду. Насильников и убийц изловили и закрыли, к ним меня не пустят. Пока следственные действия, пока суд это надолго. А ты, я слышал, журналистами направо-налево разбрасываешься.
Да достал меня этот Самойлов!
Ага. Обиженный банник как раз то, чего тебе не хватало для полного счастья.
Люся хмыкнула.
Если бы она спросила голосового помощника Марью о банниках, та рассказала бы ей: этот вид настолько распространен, что никто и не считает, сколько этих поганцев по миру расплодилось. Чаще встречались только домовики, пожалуй.
Много столетий не было в крестьянском дворе никого страшнее и коварнее банника, как не было места опаснее бани. Недаром, входя внутрь, люди снимали крестики и обереги ведь они попадали в обитель воды, принадлежащей миру мертвецов. В банях обнажались, грешили, рожали, сбрасывали с себя грязь, в бани приходили гадать. И в вихрях всей этой энергии распрекрасно чувствовали себя зловредные существа, обожающие обрызгать горячей водой, напустить угару, содрать кожу, подменить оставленного без присмотра ребенка на пучеглазого заморыша или уходить кого-то до беспамятства.
Банников задабривали, оставляя после себя только чистую воду и веники, а потом перестали, уверовав в канализацию и ванные. И тогда банники вышли в мир и стали жить вместе с людьми.
А Люсе теперь страдать из-за возможной мести обиженного Лени Самойлова?
Возвращайся быстрее, попросила она Костю Носова и едва опять не заплакала от того, что огромный и злой мир пытался сожрать маленькую Люсю Осокину.
Пришлось вытаскивать Лешу Баринова из черного списка в телефоне: двадцать три пропущенных и сорок пять сообщений.
Прелестно.
Люся, ты охренела?! сразу завопил Баринов, ответив на первом гудке. Я на тебя в суд подам за раскрытие персональных данных моего сына на твоем портале! Ты что себе вообразила? Что за семнадцатилетних мальчишек некому вступиться? К твоему сведению, они несовершеннолетние.
К твоему сведению, перебила его Люся, эти мальчишки пришли ко мне с ножом!
А ты не понимаешь, какой у них возраст?
Леша, рявкнула Люся, ты эти душещипательные аргументы судье приводи! А мне будь добр объяснить, какого икса твой сын напал на меня в моей собственной квартире!
Что это еще за слово такое напал? Ты же журналист, должна выбирать выражения. Пришел поговорить и немного вышел из себя.
Ты серьезно? грустно спросила Люся. Так себя будешь вести? Он знал о наших с тобой отношениях?
Мой сын лесовик. Им тяжело среди людей, это огромное давление
Ну так и перевел бы его в сельскую школу. Я тут при чем?
Баринов помолчал, тяжело дыша в трубку.
Тоже банник, между прочим, как и Самойлов. И почему бы Люсе не найти себе хозяйственного домовика, пылкого ярила или ответственного яга? Что ее тянет вечно не пойми на кого?
Не было у нас никаких отношений, открестился Баринов. Так, минутное увлечение. Ты ко мне липла, ну а я мужчина.
Твой сын об этом знал? переспросила Люся, твердо намеренная не реагировать на провокации.
Она знала, что ее хахаль недавно развелся и что сын его живет теперь с матерью. Мог ли бестолковый подросток решить, что это Люся виновата в разводе родителей?
Понятия не имею, огрызнулся Баринов. Ребенок со мной уже полгода не разговаривает.
Высокие отношения, насмешливо уколола она, сбросила вызов и вернула контакт в черный список.
Снова позвонила Великому Моржу и еще раз выслушала предложение оставить голосовое сообщение.
Потом попыталась выяснить новости о расследовании у пресс-службы ведомства, но там стояли насмерть: пока сообщить СМИ нечего. Пострадавшим тем более.
Уйду жить на болота, пообещала себе Люся, подальше от всяких козлов.
Домой она вернулась только к десяти вечера и долго сидела в машине, не решаясь покинуть безопасный салон и выйти в запятнавший свою репутацию паркинг.
В окно постучали, и Люся крупно вздрогнула, едва не ударив по газам.
Снаружи стоял Ветров такой же усталый, серый, как и она.
Медитируешь? уточнил он, когда Люся чуть-чуть опустила стекло.
Она вздохнула и выбралась из машины. Направляясь к лифту, заметила:
Поздновато домой приходишь, товарищ майор.
И только тогда сообразила, что так и не открыла записи на флешке. Не до того ей было.
На себя посмотри, буркнул Ветров.
Люся вошла в кабинку и забилась в самый дальний угол. Ничего, ее верная трость все еще при ней.
Слушай, спросила она, потирая глаза от усталости и не боясь испортить макияж, почти дома же, а у тебя нет брата? Такого же неприятного и пугающего, как ты?
А тебе с какой целью?
В ярком освещении она поймала немилосердное отражение в зеркале: весь возраст как на ладони.
Ботокс вколоть, что ли?
Хочу завести злобного сотрудника, чтобы люди от него шарахались, честно ответила Люся.
Заведи собаку, усмехаясь, посоветовал Ветров.