Куда же было деться от такого поступка, если Борис горяч был, если в душе у него жила всё время одна мысль отомстить за мучения Григория Григорьевича в тюрьме.
В леса под Петербургом умчался Борис. У одинокой избы в лесу остановил своего коня. У ворот бревенчатой избы стоял рыжебородый мужик.
Давно ли тут проскакали всадники? спросил его Борис.
А чего это им тут?
Ищем беглого солдата ответил Борис и, властно отодвинув рыжебородого мужика от ворот, завёл во двор коня, приказывая мужику приготовить воды:
Отдохнёт конь, напою. А сейчас сенца подкинь!
Двор рыжебородого мужика был покрыт густой зеленой травой, растущей врасстил по земле. Тропинок от крыльца только две: к сараю да к воротам. Чем же всё-таки жил мужик, во дворе которого очутился Борис? Может, он пасечник, коль не в деревне его дом, а в лесу. Деревню в пять-шесть дворов Борис недавно миновал.
Приглядываясь к мужику, вздохнул и сказал, что блуждать по лесу ой как нет охоты, да и с дороги, мол, сбиться можно, если недалёк уж час ночной. Мужик посочувствовал и предложил Борису заночевать у него, да ещё и разговорился. Жизнь в лесу, видимо, вынуждала к тому, если он вдруг заговорил, что тоже служил царю, что казарма царская тюрьмой показалась после жизни в лесу, где и грибы, земляника, малина, орехи:
Лес у нас такой, что и впрямь заплутаешься. Ночуй. Скажешь своему эскадронному, что сбился с дороги, заплутался в лесу. А что такого натворил беглый солдат? Расскажи, а?
Борис ответил уже в конюшне, когда завёл туда своего коня, что, мол, ничего страшного беглый разыскиваемый солдат не натворил, что всего-навсего сбил офицера копытами своего коня.
Ох, горяч в поступках беглый У-у-у-у! За это расстрел, аль того хуже вечная каторга. А всё же молодец он, что сумел сбежать. Ему ничего больше не оставалось. Проживёт. Россия велика. Леса вон какие, а ещё говорят на Дону, на Украине, на Кубани степи бескрайние. Не пошёл бы на разбой сокрушался мужик, опустив свою голову на грудь: Беглец-то при оружии?
Безоружный ответил Борис. Ну, что же, спасибо тебе за приглашение Ночую у тебя.
А чего же! Ночуй! Пойдем чего-нибудь пожрём. Груздочки солёные у нас не переводятся с отварной картошкой, а? Хочешь?
Ещё бы! Не откажусь! улыбнулся Борис, соленые груздочки! С отварной аж картошкой! Давай! Давай! Пойдём скорее!
Рыжебородый мужик после ужина отвел Бориса ночевать на сеновал. Не постелил в доме. Борис даже обрадовался, что так обошлось, не понравилась ему хозяйка бревенчатого дома, молчаливая, косо кидавшая подозрительные, недоверчивые взгляды. Борис не сразу догадался, что хозяйка глухонемая. Когда же догадался, подумал: «И надо же! В лесной глуши жить с глухонемой женой».
Рыжебородый мужик, кривоносый малость, очень уж раскосый, догадываясь, о чём думает Борис, сказал:
Благодать, а не жизнь, он кивнул на свою жену, я её вчера так обругал, что самому ну хоть в землю провалиться Но успокоился тут же, вспомнив, что жена моей ругачки и не слышала Благодать, а не жизнь!
На сеновале Борис о чем только не думал, чуть придремнул, и опять сон как рукой сняло. Всё слушал, как его конь хрумкает сенцо.
Слушая шелест леса, Борис думал:
«Да, дурак я! Горяч! Офицеру безусому улыбнуться бы. Вот и остался бы в казарме, делая всё, что поручил бы мне Антон Григорьевич. Встречался бы у Тополя с Наташей»
Хозяин одинокой избы в лесу, может, и не спал всю ночь, раз Бориса встретил у лестницы на сеновал. Борис спускался со ступеньки на ступеньку, когда услыхал голос мужика:
Ну и как спалось? Седлать будешь? Может, молока парного хлебанешь? не ожидая ответа, мужик похлопал, погладил коня по шее: Добрый конь. Мне бы такого с какой-то завистливой просьбой произнес он. Борис тут и решился признаться мужику о том, что надумал ночью:
Нет у меня охоты возвращаться в казарму, сказал он. А если конь тебе по душе покупай! А я? Стану я беглым солдатом. Сумею прожить! В России степи бескрайние, а леса непроходимые, дремучие, а?
Иди ты! Не врёшь? усомнился мужик и с какой-то тягучей ноткой в голосе добавил: Два года копил я деньги на лошадку
А её тебе вот и послал Господь Бог! Продам!
За сколько же? и стал тут мужик такое молоть, что Борис уже предвидел. Заговорил мужик о том, что у коня хвост казенный обрезанный, что нужно будет на рубль, мол, купить конского волосу, чтобы удлинить хвост, да рубля три на пропой с урядником. Сбавляй с твоей цены сразу четыре рубля, а?
Борису деться некуда. Уступил. Продал дорогого царского коня. Заплатил за ночлег и харчи.
Скажу тебе, обнял мужик Бориса, хороший ты парень! Но горяч в делах Поберёг бы себя Ты около сердца всегда горсть снега имей!
Прошло время, которое провел Борис на сеновале. Отрастил бороду и усы. Мужик снабдил Бориса крестьянской одежонкой: портками, лаптями, посохом, и заявился Борис в Петербург, как лесной мужик, каких тут пруд пруди. Шел Борис на квартиру к Тополю.
Прежде чем уйти от мужика, Борис зашёл на конюшню, обнял там коня за шею, поцеловал около глаз, крупных и заметно тоскующих, словно лошадь чувствовала навечное расставание с Борисом. Когда он был у ворот, конь косо взглянул на своего нового хозяина и, посмотрев в спину Борису, тихо заржал, да так, что Борис такой тоски и не слышал никогда за все месяцы дружбы с конем. Если бы Борис вернулся, то увидел бы, как из крупных умных лошадиных глаз скатились слезинки.
Невдомёк мне, сказал мужик Борису за воротами на прощанье, зачем тебе такие нежности с лошадью? Душа у тебя, значит, отзывчивая. Счастливая будет та, на которой ты женишься. Только мнится мне, что век тебе вековать неженатому. Беглый ты солдат
Повстречаться Борису с Наташей в маленьком домике у Тополя не довелось. Наташа уехала в Финляндию, чтобы привезти из Гельсингфорса в Петербург письма Ленина, присланные им нелегально из Польши для газеты «Правда». На встречу с Борисом Антон пришёл к Тополю, когда было уже за полночь. Беседовали недолго:
Вот пакет за сургучными печатями, сказал Борис, отдавая не доставленное им командующему военным округом.
Прочитал Антон Григорьевич:
Скоро возможна империалистическая война Передел мира. Рабочий класс, крестьяне, получив винтовки, должны войну капиталистов превратить в войну гражданскую. В нашу войну! А тебе надо теперь скрываться от полиции в глухих лесах.
В лапти обутый, в сермягу одетый, с бородой Борис уехал на лесоповал.
Познакомился в трактире с Иваном. Тогда он жалостливо очень говорил Борису о своей жизни лесоруба, о горькой доле, когда прожить не знаешь как с женой и сыном, зимующими без него.
Езжай, говорю тебе, в Царицын! Бери вот деньги на дорогу. Бери! А в Царицыне ищи меня в харчевне. Там встретимся. Бороду мою запомни!
Зимовать, конечно, нелегко, если закрома пустые, если по двору хоть шаром покати.
В долги влезть могли бы, ожидая Ивана с лесоповала, жена его Катерина и сын Андрей, если бы не заработки у них от случая к случаю: Катя прирабатывала на очистке конюшни старосты, а Андрей в сельской кузнице подрабатывал.
Ещё в детстве Андрея сельчане полюбили, когда он сказал, что мужику без земли, без лошади, коровы и плуга не прожить, детей не прокормить. Он всегда бегал среди взрослых впереди отца, что-нибудь обсуждающего с сельчанами.
Ехать, что ль, нам косить сено, спрашивали мужики, ехидно ухмыляясь, аль дождик вдарит?
Езжайте, вполне серьезно отвечал, поглядев из-под ладошки на небо, неделя выдастся сухая
Ну а кем ты будешь, когда с отца ростом станешь? приставали к нему мужики, перемигиваясь. И он, не смущаясь, опять же серьёзно отвечал:
Генералом буду
Погоди-ка! А видел ли ты генерала? Он, что? Бочарничает аль валенки подшивает?
Э-эх вы! смеялся Андрей. Был такой Суворов! Про него на календарной картинке читал я отцу, как он через Чертов мост войска провел!