По настилу зашагал бык. «Выдержит ли настил вес быка?» подумал я в тот момент. «Стой, Евкратид, точно в средине, где камень уложен», проговорил мне Кушан. Выполнив его указание, оказался я под шеей белого быка, что стоял надо мной. И тут, о удивление, раздались слова молитвы нет, не богам кочевников, как решили бы вы, но Дионису, трижды рождённому богу. «Быколикий, тебе посвящаю» то были первые слова из его долгой молитвы. Дивно мне было слышать эллинские песнопения в далёком краю. Всякие сомнения о допустимости для меня чужих обрядов развеялись.
После молитвы на меня посыпались зёрна, потом упал клок шерсти, ну а после Кушан принёс в жертву быка. Рухнул бык на доски. Заскрипели доски перекрытия, но вес туши выдержали. Перерезал правитель Кангюя горло быку, поток крови хлынул на меня через щели. Спустился ко мне в яму Кушан. И стояли мы с ним, обнявшись, как лучшие товарищи, под дождём из жертвенной крови. То было первое действо. За ним последовало и второе.
Поднявшись наверх, принялись мы разделывать тушу без промедления. Ловко разделка прошла в четыре руки. За обсуждением планов дальнейших до полудня мы на том месте от быка оставили только кости и череп с рогами. Мясо, шкуру и внутренности мы сложили в мешки. Некому было забрать у нас лучший кусок, жертвенную шкуру и череп. Ведь жреца с нами не было8. Намеревался покинуть настил я, но Кушан предложил отведать мясо сырое.
Евкратид поворачивается к гостю дома.
Кастор, скажи, это вы научили Кушана обрядам орфийским?
Родитель научил обрядам. Я не свидетель тому обучению. Тайное было посвящение, знаю только со слов.
В память о терзаниях, убиении и поедании титанами вечного бога съели мы с Кушаном жертвенное мясо белого быка. Правитель рисковал жизней своей, проводя эллинский обряд на земле кочевников. Без сомнений, если бы его люди застали нас на месте жертвоприношения, то я бы не сидел с вами сегодня. Это было действо второе. Дружба наша сложилась ещё в первый мой визит. Кушан человек слова. После битвы мы стали боевыми товарищами. А после жертвоприношения обрели мы кровное братство. Чувства тогда нахлынули на меня. Свежи были переживания от недавнего сражения. Решился я предложить правителю Кангюя брак с Лаодикой. Отказа я не встретил.
Хотела бы и я с вами вместе пройти обряд очищения. Хозяйка дома вздыхает с завистью.
Супруги и гость принимаются было за трапезу. В кухню заглядывает раб-привратник.
Хозяин, простите, что вас отвлекаю. Раб оглядывается и в сторону громко проговаривает: Разрешите мне убыть на рынок, со знакомым старинным повидаться?
Одновременно служака незаметно показывает Евкратиду остракон. Гегемону не требуется много времени для понимания.
К какому знакомому ты хочешь отлучиться? Немедля имя его назови! властным голосом раздаётся из кухни.
Привратник быстро подходит к столу и осторожно выкладывает перед Евкратидом два обола серебром и исписанный остракон. Содержание секретного послания прочитывается Евкратидом и Лаодикой одновременно. Лаодика, прочтя, прикрывает рукой рот, поворачивается к мужу.
Оболы возьми себе. Ты их честно заработал, тихо шепчет Евкратид. Протягивает кухонный нож супруге. Какова наша дочь! Проучим мерзавца! Допиши здесь вот схожими буквами «в полночь». Заполним её пробел.
Хорошо же, ступай! Возвращайся до сумерек. Нужен ты мне у ворот, вечером будут гости ко мне, выкрикивает в открытую дверь меридарх.
Раб выходит из кухни. С супругой и гостем меридарх делится новым откровением:
Среди многих весомых резонов для брака есть и очень печальный. Брак с могущим соседом надёжно оградит семью нашу от преследований завистливого Деметрия. Знайте, базилевс намеревался по моему прибытию публично унизить меня, лишить всех званий, движимого имущества, дома, клера, поместья. По заключённому браку с династией правителей Кангюя никто не сможет отстранить меня от службы. Отныне ни всесильный Деметрий, ни его брат, безвольный Евтидем, будущий соправитель, не поднимут на нас руку. Позаботился мудро я и о сикофантах. Не вернутся подлые сикофанты в Бактры. Младших гегемонов, что приставил ко мне Дерда-мучитель, по моему приказу люди Кушана казнили в Кангюе. Дочь спасла семью. Хвала юной Лаодике! У нас снова есть будущее.
Лаодика-старшая нежно обнимает супруга. Голодный Кастор молча принимается за горячую похлёбку.
Филилла
Через два дня. Раннее утро. Дом Евкратида
Уезжаю я в Кангюй, варварам на съедение. Не свидимся больше! Недолго осталось мне жить. Людоеды меня растерзают. Ты довольна, подруга? Не будешь скучать без меня?
Скажи, чем я гнев твой заслужила? Филилла искренне не понимает причину недовольства подруги.
Лаодика презрительно прищуривает глаза.
Признавайся! Да не отпирайся. Это ты рассказала маме про фонтан? Дева даёт волю злости. Говорит грубо-надменно: Подраться с тобой я хочу!
Филилла вкладывает три большие тряпичные куклы в руки Лаодики.
Прими мои дары тебе! Нельзя тебе гневаться перед дальней дорогой.
Лаодика теряет злость, растрогана, внимательно рассматривает подношение.
Это же твои любимые куклы?! Матери твоей тонкая работа? Ты же их берегла для свадебного подношения богиням. Богини могут обидеться на тебя.
Берегла куклы, как сберегу чувство дружбы к тебе. Богини не обидятся. Буду им молиться истово за тебя.
Умилостивив подругу, Филилла набирается смелости и быстро на одном выдохе произносит:
Это я донесла на тебя.
Руки у потрясённой Лаодики заняты дарами. Дева сверкает глазами, но с куклами не расстаётся. Филилла продолжает уже помедленнее:
Добра желаю тебе. С Кекропом ты будешь несчастна. Вспомни своё первое впечатление о нём. Он полный дурак. Истину сказала тебе. Можешь драться со мной сколько хочешь.
Лаодика прижимает кукол к своему лицу, вдыхает запах материи.
Пахнут тобою. Роскошный аромат! С обидой добавляет: А вот в Кангюе меня будут умащивать мазями из барана!
Филилла охает от удивления. Гнев Лаодики проходит, две лучшие подруги обнимаются на пороге пустой комнаты девы. Филилла плачет на плече у Лаодики.
Ещё вот возьми нитки и иголки, вкладывает в ладонь Лаодики маленький мешочек Филилла.
Зачем мне иголки? шепчет на ухо Лаодика.
В куклы драгоценности спрячь, шепчет в ответ подруге заплаканная Филилла. Не украдут куклы воры, потому как неудачи приносят краденые игрушки. Меня так мама учила. Нитки я подобрала точь-в-точь, никто новый шов не различит.
Спасибо за куклы. Я люблю тебя, подруга.
И я тебя люблю!
Отъезжаем, Лаодика! Жду тебя за воротами. Требовательный голос отца спутать ни с каким невозможно.
Филилла неохотно разжимает объятия. Девы целуются. Лаодику подхватывает водоворот из домашних и уносит прочь к крытой повозке.
Гелиайне! кричит Филилла. Её голос сливается со многими голосами, тонет во звуках неразличимым. Повозка трогается с места и исчезает. Провожающие следуют за повозкой. Филилла остаётся стоять на пороге комнаты подруги. Оборачивается, смотрит на стаю птиц.
Вот и лишилась я дорогого мне человека. Буду скучать по тебе, Лаодика. Да пребудет во браке счастье тебе!
Аттида
Повозку встречает у городских ворот небольшой отряд из двадцати всадников-продромов. Евкратид передаёт вожжи от лошадей Кастору. Со словами «Дальше правь ты до Кангюя» покидает место возничего, Кастор занимает уступленное место, с готовностью принимает правление. Евкратид направляется к башне, дабы встретиться с мужем мрачного вида, в серых одеждах, ожидающим кого-то. При его появлении незнакомец приветствует меридарха как старинного знакомого. Между мужчинами завязывается живой разговор. Из повозки выглядывает Лаодика, пользуясь остановкой, присаживается рядом с юношей, любуется полисом.