Мои братья и сестры! Я хочу еще добавить к сказанному тобой, Априм. Я царь, что реки и горы пересек, дабы с врагом сразиться и секире богов в плоть кедра вонзиться. С ним рядом его братья шагали, и спину царя они прикрывали. Так пусть разольется по ним же та слава, что льется с ваших уст. Но я преклоняюсь пред братом моим, что стоит в стороне и так нелюдим, а сила его под стать исполину, которого аннуки держали в зеленой долине. Гильгамеш наклонил передо мной свою голову и протянул мне второй бокал. Все восторженно закричали.
Ввезите дар царю Урука. И пусть та сила, что в клетке томится, богоподобным будет в смирении храниться.
Буйвол, потряхивая головой, тащил за собой скрипящую повозку. Стоявшую на ней клетку сверху скрывала серая мешковина. Априм демонстративно сорвал ткань и отшагнул в сторону. Внутри клетки разъяренный лев, рыча и оскаливая свои белые зубы, бросался на окружающих, которые держались в стороне и с любопытством наблюдали за ним.
Вот этот зверь сразил двух ловчих звероловов, а третьего лишил руки. Но мы-то знаем, кто способен усмирить столь буйный нрав.
Все перевели свои взоры на Гильгамеша. Царь, подойдя вплотную к клетке, протянул свою руку к животному, но то тут же попыталось ударить ее своей когтистой лапой. Все демонстративно ахнули. Гильгамеш убрал руку и поймал взгляд зверя. Тот, щетинясь, оголяя зубы, снова зарычал, царапая деревянный пол, оставляя на нем глубокие борозды. Царь, не теряя его взбудораженных песочных глаз, продолжал смотреть на него, пока тот постепенно не начал опускать свою морду вниз; рык стал тише, и животное, поджав хвост, вжалось в угол клетки. Правитель, отодвинув засов, неожиданно открыл клетку. Все разбежались в стороны и притихли. Он медленно протянул руку ко льву; тот еще щетинился на него, но, покорно слушаясь своего укротителя, дал себя погладить по густой рыжей гриве. Все заликовали, восторженно захлопав в ладоши.
Винный дурман уже проник в голову, и гости, смешавшись между собой, о чем-то возбужденно говорили, продолжая пить и вести дискуссию о своих подвигах. Кто-то уже, уткнувшись в дубовый стол, крепко спал; в темноте закоулка пожилой представитель знати жадно обжимал молодую блудницу, а его жена яростно искала его глазами в этой суматохе. Я, взяв с собой кувшин и оставшийся в нем напиток, решил удалиться с этого пира, чтобы залить свое прошлое вином и забыть о былом как о разочаровании, постигшем меня на пике пустой славы. Гильгамеш ликовал в окружении своих людей и дев, что кружились рядом с ним, как мухи. Но не успел я покинуть место пиршества, как появилась красивая женщина в белой тунике, освещенная серебристым светом луны и яркой звездой, сиявшей над ее головой. Она на богиню больше походила, чем на знатную деву, в окружении таких же бесподобных существ в образе юных дев, и среди них была Шамхад. Я замер, не в силах пошевелиться. Все присутствующие вонзились взглядами в появившихся незваных гостей и умолкли. А Гильгамеш, растерявшись, обронил свой бокал, из которого вылились остатки вина.
Великий царь победу отмечает, лучами славы свой прекрасный лик он умывает, и про меня он забывает в кругу своих друзей и юных дев. Она подошла ближе и, аккуратно подняв позолоченный бокал, поставила его на стол.
Иштар, твоя божественная красота мужей пленила. Что за причина снизойти к отбившемуся и непокорному царю? Богам он не подчинившись и высокими стенами огородившись, лишь богу солнца Уту поклоняясь, остался ему верным, покуда его свет живет в каждом из нас, не таясь. Царь посмотрел в темный омут ее больших глаз, в которых множество факелов отражались, как звездное небо.
Но я пришла не клясть тебя за твои прегрешения пред ними, а разделить со мною жизнь, пока она в тебе не увяла. Стать мужем моим я прошу тебя, и славе твоей не будет конца, а город Урук станет пристанищем творца, и распри мира забудет эта земля. Она положила на плечо Гильгамеша свою белоснежную руку.
Я знаю, Иштар, что ты такое и как сильные мужи сгорали дотла в твоих покоях, теряя рассудок, а вместе и душу, которую ты закрывала от них у Ану истока. Твоя красота мне на погибель, твои сладкие губы мне в удушенье, а взгляд твой мне в утопленье. Иди и скажи им, что я не вернусь, а враг, посланный за мной, стал моим братом. Гильгамеш убрал руку Иштар со своего плеча, посмотрев на меня.
В погибели старца и кедра вершины, в твоем упоении славой подлость воина, сразившего в спину Хумбабу, чьи знания этому миру давали возможность ошибки исправить, на истинный путь род людской направить. Но величие твой затуманило разум, и самолюбие, что тешет тебя, скоро увянет. Иштар блеснула глазами и, плавно развернувшись, пошла прочь с площади.