Кафе «Флора» находится всего в нескольких кварталах вниз по улице: голубой навес, уличные столики перед входом. Мы заходим внутрь, и мне в лицо ударяет волна теплого, вкусно пахнущего воздуха. Я заказываю нам по булочке с корицей и по двойному эспрессо. Лайза тем временем флиртует с сильно разрисованным парнем за стойкой и любуется татуировкой змеи, обвивающей его предплечье.
Ну а что ты делаешь в смысле, кем работаешь? спрашиваю я, когда мы садимся за столик у окна. Я вспомнила ее вчерашний напряженный телефонный разговор с боссом.
Личным помощником, угрюмо говорит она, у диктатора.
Я приподнимаю бровь.
Вроде Ким Чен Ына?
Типа того, говорит она, отпивая эспрессо. Десять лет назад он изобрел какой-то непонятный технический виджет, который сделал его богаче самого Бога, и теперь платит мне гроши за то, чтобы я организовывала его жизнь покупала билеты в театр, забирала вещи из химчистки, подстригала когти пуделю его парня и служила личной боксерской грушей, когда у него неудачный день.
Кошмар, говорю я.
Она приветственно машет какой-то знакомой и снова поворачивается ко мне.
Вообще-то, предполагалось, что эта работа будет только временной. Прошло семь лет, и угадай, кто до сих пор таскает белье в прачечную. Ну а ты? Чем ты занимаешься в своем?..
Сиэтле, добавляю я. Была библиотекарем и книжным блогером, а теперь, наверное, я хозяйка книжного магазина.
Лайза сияет.
С твоим опытом ты будешь находкой для магазина! Если, конечно, сможешь уговорить Милли кое-что изменить.
Расскажи о ней.
Милли, помолчав, говорит Лайза, замечательная, но может быть крепким орешком. Она обожает тех, кого любит, а остальные Что ж, бог им в помощь.
Я с трудом сглатываю.
Говоришь, они с моей мамой были лучшими подругами? Это было ужасно давно, но, кажется, в детстве я о ней что-то слышала.
Лайза кивает.
Да, подруги детства. Они вместе открыли книжный магазин, хотя Милли начинала собственную юридическую карьеру. Но когда твоя мама заболела, она как раз вышла на пенсию и смогла помочь.
Очень мило с ее стороны, говорю я. Но теперь, когда я здесь, я могу все уладить.
Легче сказать, чем сделать, говорит Лайза. Возможно, чтобы заставить ее уйти, потребуется квалифицированная парламентская комиссия. Она замолкает и вопросительно смотрит на меня. «Книжный сад» все, что у нее осталось от твоей мамы, и она яростно цепляется за него.
Не пойму, то ли Лайза просто вводит меня в курс дела, то ли дает мне тонкое предупреждение.
Жаль, что ты так ни разу и не приехала, говорит она. До того, как она скончалась.
Послушай, говорю я, приняв слегка оборонительный тон. Мои отношения с мамой были сложными. Если ты не против, я бы предпочла не вдаваться в подробности.
Хорошо, быстро говорит она. Я все понимаю. Извини. Не хотела поднимать больную тему.
Я киваю, вымученно улыбнувшись.
Ну что, продолжим экскурсию?
Ее лицо смягчается. Мы выходим из кафе и идем дальше.
Кроме «Флоры» тут есть прелестное итальянское заведеньице «Боттега», где можно пообедать и поужинать, а за углом «Чатни», карри-хаус. У них просто потрясающие салаты. Она похлопывает себя по заду. На которые мне и нужно налегать, если я хочу когда-нибудь избавиться от этих двенадцати фунтов.
Я улыбаюсь. Дальше на пути продовольственный рынок, по ее словам, самый близкий к дому.
Хлеб покупай в пекарне Le Petit, если, конечно, вы, американцы, еще такое едите. У вас же вся страна объявила войну углеводам, разве нет?
Только не я. Я сдалась врагу.
Это в тебе говорит практичная английская кровь. Она показывает мне местный хозяйственный магазин, парикмахерскую и магазин, где продают мороженое сорт со вкусом карамельного крема я обязательно должна попробовать.
К нам приближается какая-то парочка, и Лайза машет рукой. На нем черная кожаная куртка и армейские ботинки; у нее короткие обесцвеченные волосы и кольцо в носу.
Это Валентина, говорит она им и представляет мне Джорджа и его подругу Лилли. Оказывается, Джордж играет в группе, которая завтра вечером будет выступать в соседнем пабе. Лайза заверяет их, что придет.
Пошли вместе! распрощавшись с ними, говорит она мне.
Ну, не знаю Не уверена, что это мое.
Чепуха, машет она рукой. Пойдем. К тому же мне требуется поддержка. Лилли увела его у меня и прекрасно об этом знает. Пусть покрутится.
Я выслушиваю подробности их истории, пока мы идем дальше по улице, вдоль которой выстроились таунхаусы пастельных тонов, бутики, галереи и кафе.
И не забывай, Риджентс-парк совсем рядом, добавляет она, отличное место, чтобы устроить пикник или запустить воздушного змея, хотя Мэри Поппинс я изображать не собираюсь.
Учту, говорю я, улыбаясь, и слышу, что у меня в сумке звонит телефон. Откопав его, вижу, что это Джеймс Уитейкер из «Бевинс и партнеры», и переключаю звонок на голосовую почту. У меня нет настроения вникать в нудные имущественные подробности, во всяком случае не сейчас. Лучше пойти в парк и, может быть, запустить воздушного змея.
В книжный магазин мы возвращаемся вскоре после полудня. Уютное помещение исполнено естественного очарования, как страница из любимой антологии детских стишков: повсюду подушки, пуфики, мягкие стулья и диванчики, где можно посидеть с книжкой и просто отдохнуть. Я представляю себе, как мама впервые вошла в это пустое пространство чистый лист для ее воображения: синие бархатные портьеры, хрустальная люстра, яркие турецкие ковры, смягчающие цвет дерева широких досок пола, даже колокольчики на ручке двери в этом была она вся.
Ну что, похоже на книжный твоей мечты? спрашивает Лайза, наблюдая мою реакцию.
Да, тихо говорю я, чувствуя себя все более ошеломленной.
Подожди здесь, говорит она. Я поищу Милли. Она, наверное, в подсобке.
Я замечаю, что полки из орехового дерева от пола до потолка снабжены стальными рельсами для лестниц. Я влезаю на одну их лесенок и еду на ней вдоль ближайшей стены.
Пока я катаюсь, возвращается Лайза, а с ней пожилая женщина, очень высокая, ростом метр восемьдесят, а то и выше. Седеющие волосы собраны на макушке в пучок, отчего она кажется еще внушительнее.
Милли, кашлянув, говорит Лайза, это Валентина, дочь Элоизы. Она недавно приехала.
Милли возится с очками в темной оправе, висящими на цепочке у нее на шее, как будто не может поверить в то, что видит. Наконец она надевает их и окидывает меня долгим взглядом. Теперь она может убедиться, что Лайза говорит правду.
Немного волнуясь, я спускаюсь с лестницы.
Рада наконец познакомиться с вами, говорю я ей, протягивая руку.
Но она не произносит ни слова. Не пойму, разочарована она, возмущена, удивлена или испытывает все эти чувства одновременно. Лайза сказала, что Милли мамина ровесница, значит, ей около семидесяти, но лицо у нее довольно молодое, хотя она и хмурится.
Она подходит к кассовой стойке, тянется за какой-то коробкой, ставит ее на пол и при этом опрокидывает локтем стаканчик, из которого торчат ручки. «Черт возьми», говорит она с раздраженным вздохом и наклоняется, чтобы собрать рассыпанное. У нее широкие, размашистые жесты ни дать ни взять Джулия Чайлд[9], с грохотом и лязгом снующая по своей кухне.
Посмотри, кто подошел поздороваться, говорит Лайза, нарушая неловкое молчание.
Кот, которого я вчера видела в окне, с тихим мурлыканьем трется о мою ногу.
Как его зовут? спрашиваю я, присев, чтобы погладить его.
Персиваль говорит Лайза. Можно просто Перси. Она улыбается. Ты ему определенно нравишься.
Персиваль очень дружелюбный кот, говорит Милли, не сводя с меня глаз. Ему все нравятся.
Не обращай внимания, шепчет мне Лайза, когда Милли ныряет за прилавок. Ей просто нужно время, чтобы привыкнуть к твоему присутствию.