Я киваю.
Нам, наверное, лучше уйти.
Нет, шепчет она. Сейчас она придет в чувство.
Вслед за Лайзой я подхожу к прилавку, где Милли изучает высокую стопку книг, опасно накренившуюся вправо.
Ага, говорит она, указывая на синий томик в твердом переплете из самой середины стопки. Она выдергивает его, каким-то образом сохранив книжную башню нерушимой. Прямо олимпийская чемпионка по «Дженге»[10].
Наконец-то, говорит она, улыбаясь про себя. Весь день ищу это издание «Ребекки»[11]. Эвелин Джонсон будет счастлива.
Дверные колокольчики звякают, и в магазин неторопливо входят несколько посетителей. Мужчина средних лет направляется прямиком к Милли и просит помочь ему найти для сына одну из книг о Гарри Поттере. Она кивает и ведет его к полке в другом конце комнаты.
Эти мальчишки со своим «Гарри Поттером», говорит она, вернувшись, и пожимает плечами. Как бы мне хотелось, чтобы их интерес к литературе распространился за пределы Хогвартса. Она протяжно вздыхает. Но все равно это лучше, чем ужасные книжки типа «Дневник плаксивой крошки».
Тут срабатывает мой инстинкт библиотекаря.
Ну, если его сын хоть что-то читает, это уже о чем-то говорит, заявляю я.
Милли поднимает взгляд от прилавка, по-видимому, удивленная моим замечанием.
Имею в виду, я замолкаю, подыскивая слова, что чтение ведет только к дальнейшему чтению. В детстве я читала все, что под руку попадет, от классики до «Клуба нянек»[12]. Если ребенок найдет книгу, которая ему понравится, он будет стремиться снова испытать это чувство, читая другие, самые разные истории.
Милли опускает очки на кончик носа и с любопытством смотрит на меня сверху вниз.
Прекрасная теория, язвит она, снова поворачиваясь к стопке книг. Жаль, что это только домысел.
Это как посмотреть, говорю я. Многие исследования грамотности в последние годы доказали, что эта «теория» верна, и я лично убедилась в этом на практике. Я улыбаюсь. Я библиотекарь.
Ну что ж, говорит она с некоторым удивлением. Наверное, вам, как специалисту, не очень понравится мой метод управления этим магазином с тех пор, как пошатнулось здоровье вашей матери. А теперь давай рассказывай, что у тебя на уме. Не ходи вокруг да около. Новые компьютерные каталоги? Она театральным жестом хватается за голову. Онлайн-заказы? Какая-нибудь чушь в социальных сетях? Книжный блог? Господи, воля твоя.
Очевидно, она никогда не видела моего аккаунта @booksbyval. Я улыбаюсь и включаю чувство юмора.
А вы никогда не рассматривали возможность доставки книг с помощью дрона?
Я хотела только разрядить обстановку, но у Лайзы такой вид, будто она вот-вот разразится истерическим смехом либо покроется крапивницей.
Я просто пошутила, объясняю я. Про дроны.
Но Милли не смеется.
Лайза чувствует нарастающее напряжение и вмешивается:
Ладно тебе, Милли. Не беспокойся. Валентина пришла, чтобы помочь. В конце концов, она дочь Элоизы.
Ну, твоя мать была самой отважной женщиной из всех, кого я знала, задумчиво говорит Милли. Она рисковала всем, чтобы следовать зову сердца.
Я слушаю Милли с горящими щеками и открываю рот прежде, чем могу себя остановить:
Довольно необычное определение слова «отважная».
Взгляд Милли сверлит меня, как лазер.
Валентина, начинает она. Я не знаю, что тебе сказали или что ты себе напридумывала, но я хочу, чтобы ты поняла: то, что произошло пойми, совсем не этого она хотела и не это замышляла.
Ее слова только разожгли огонь, тлеющий у меня внутри.
А чего же она хотела? спрашиваю я резким и визгливым голосом, хотя мне грустно, и ничего более. Объясни мне, пожалуйста. Потому что все эти годы я умирала от желания узнать, почему мама моя мама ушла так внезапно и пропала навсегда. Почему у нее ни разу не нашлось свободной минутки, чтобы позвонить мне в мой день рождения или не знаю навестить меня в Рождество? Да что угодно! Все давние чувства прорвались на поверхность, и я знаю, что уже не сумею их подавить. Почему? Почему она так и не вернулась домой? Ко мне. К семье.
Милли серьезно качает головой, яркий свет люстры подчеркивает морщинки вокруг ее глаз.
Ты правда ничего не понимаешь, да? Ты действительно не имеешь представления
Прежде чем я успеваю понять, что она имеет в виду, не говоря уже о том, чтобы рискнуть ответить, колокольчики на двери снова звякают, и в магазин врывается всклокоченная женщина лет пятидесяти пяти. Она ставит на прилавок большую коробку.
Вы ведь принимаете подержанные книги?
Конечно, говорит Милли, заглядывая в коробку. Ну-ка, что у нас тут?
Ох, не знаю Это книжки мужа. Я прибираюсь в его кабинете, пока он в командировке. Всюду навалены книжки. На самом деле я спасаю его от самого себя. Ему недолго осталось, чтобы сделаться Она замолкает. Знаете, одним из психов, которых показывают по телевизору, тех, что живут в кучах хлама.
Старьевщиком? подсказывает Лайза.
Вот именно! говорит женщина, ослабляя удавку шарфа на шее. Именно старьевщиком. У него слишком много книжек.
Мы с Милли обмениваемся понимающими взглядами, и впервые между нами наступает миг согласия. Как бы ни осуждала эта женщина «дурную привычку» мужа, мы твердо знаем одну и ту же истину: в том, чтобы иметь слишком много книг, нет совершенно ничего плохого.
Однако Милли подыгрывает ей:
Так, значит, у него некоторые проблемы?
Женщина раздраженно кивает.
На днях он вообще предложил превратить гостевую спальню в библиотеку. Библиотеку!
О-о, говорит Милли, с деланым сочувствием качая головой. Это ужасно. Она открывает коробку, берет сверху книгу в кожаном переплете и открывает ее. Первое американское издание «Грозового перевала» Эмилии Бронте. Она показывает нам титул. Эмилию перепутали с ее сестрой Шарлоттой. Видите, в выходных данных сказано: «написавшая также Джейн Эйр». Это особенные книги. Вы уверены, что ваш муж готов продать их?
Она пожимает плечами.
Он преподает английскую литературу. Если бы мы хранили каждую книгу, которая попадает к нам дом, я бы не могла войти в собственную кухню.
Ну, если вы уверены, что хотите расстаться с ними
Уверена, мгновенно отвечает женщина. И дома еще коробок десять.
Тогда ладно, продолжает Милли. Мне может потребоваться немного времени, чтобы разобраться.
Женщина поворачивает в сторону улицы, где у входа в магазин припаркован внедорожник с мигающими аварийными огнями.
Послушайте, вообще-то я спешу. Может быть, просто дадите мне двадцать фунтов, и будем в расчете?
Глаза Милли округляются.
Должна сказать вам правду, говорит она. Эти книги стоят больше двадцати фунтов.
Хорошо, давайте пятьдесят. Я уже полчаса назад должна была забрать дочь с соревнований, и при таких скоростях непременно снова опоздаю на занятия пилатесом.
Ну ладно, говорит Милли, записывая покупку в гроссбух и вручая женщине товарный чек на подпись. Пятьдесят так пятьдесят.
Вот так, говорит Милли после того, как женщина убегает. В конце концов, не все любят книги.
Кто-то теряет, кто-то находит, пожимает плечами Лайза.
Мы все вместе рассматриваем книги. Милли изучает в одной из них страницу с выходными данными, а я беру одно из ранних изданий К. С. Льюиса.
Можете ли вы хотя бы представить, чтобы ваш супруг делал что-то подобное за вашей спиной? говорю я, и мои мысли внезапно обращаются к Нику. Вообще-то я могу.
Лайза кивает.
Хотела бы я обернуться мухой на стене в этом доме, чтобы посмотреть, какой ад ей устроит муж, когда вернется домой. Так и вижу заголовок: «Последняя новость: мужчина убил жену за продажу коллекции редких книг».
Милли в своей стихии: она перебирает сокровища в коробке.
Один из моих любимых литературных триллеров, говорит она, потрясая неизвестным мне романом.