Стирай и давай сюда. На, вместо твоей, сказала сестра-хозяйка, протягивая мне болотного цвета майку. И смотри у меня, с голым торсом не ходить. Нечего мне девок завлекать! предостерегла меня Петровна. Тут как тут снова эта Саша со своими услугами.
Оставь, я сама высушу и поглажу. Тебе отдохнуть надо. Это ж какой стресс! продолжала причитать медсестра, выдёргивая у меня постиранный комбинезон.
Сашка, ты мне смотри! Знаю я тебя! пригрозила Петровна девушке.
Ну и хорошо, заслужил ты, Серый, немного заботы. Только бы девочка не перешла к более откровенным подкатам.
Внутри палата ничем не отличалась от той, где мы чуть больше месяца назад посещали Виталика после пожара. Просторное помещение, крашенные до уровня носа стены и побеленные потолки. В палате, помимо меня, оказалось ещё трое. Один был, судя по внешнему виду, пенсионер. Лежит в больших очках и читает выпуск «Роман-газеты». Зелёная обложка с фотографией мужика с собакой на крыльце дома. А номер этот, видимо, посвящён писателю Юрию Казакову. Не читал его произведений, если честно. Ещё двое оказались солдатами. Коротко стриженные и весело что-то обсуждающие.
О, новенький. Закурить есть, боец? с наездом сказал сидевший ко мне спиной солдат. Попытался показаться сильно служивым этот салага. По одному только его виду понятно, что весной призвался.
Не курю и тебе не советую, ответил я, снимая с себя больничную кофту и прикладываясь на кровать. Солдаты оценили, что мышц у меня несколько побольше, чем у них и вернулись к своим обсуждениям. За год из худосочного, Родин превратился в достаточно крепкого паренька. Так что теперь можно и своим внешним видом отпугивать задир.
А может, просто увидели у меня в руках шлемофон и наколенный планшет. С ними я не мог расстаться. Где потом их искать перед сдачей на склад. Тем более что теперь они для меня как память и напоминание о таком случае.
Пружинная кровать скрипела ужасно, когда я переворачивался на ней, в надежде занять более удобную позицию. Сейчас бы берушами обзавестись и уснуть спокойно. Но нет! Приходится слушать, как солдаты разрабатывают план ночного самохода.
Так, всем тихо. Новому пациенту нужен покой, сказала Саша, зайдя в палату с большим подносом. Сергей, ваш ужин. Вам предписан постельный режим.
И за какие это заслуги ему такие привилегии? негодовал один из бойцов.
Не вашего ума дело. Распоряжение главного врача. Приятного аппетита, Сергей, поставила передо мной поднос с ужином Саша.
Утром начался настоящий проходной двор в моей палате. С первыми звуками горнов программы «Пионерская зорька» из радиоприёмника начались посещения нашей палаты.
Как самочувствие, Сергей? осматривал меня заведующий терапией. Вы молодец. Про вас хотят статью в газете уже написать.
Польщён. Может, я в училище пойду? Ничего же не болит.
Три дня. Один уже прошёл, ответил врач, выходя из палаты.
Следующим посетителем оказался Николаевич. В своей палате я решил не отлёживаться и вышел с ним на улицу, прогуляться во дворе госпиталя.
Значит, птица попала. А Крутов почему на связь не выходил? спрашивал Нестеров, когда мы присели на лавку.
Да станция у него барахлила! Ему было не до связи в тот момент. Манёвр строил, соврал я, но Петра Николаевича это не убедило.
Сказочник! К тебе всё равно придут с расспросами. Комиссия всё поднимет, и проблемы с сердцем генералу уже не скрыть.
Дело говорит майор. Похоже, придётся всё рассказывать, как было. Николаевичу можно довериться в этом вопросе. Авось вдвоём и придумаем, что говорить комиссии.
Весь мой рассказ не занял и десяти минут. Нестерова интересовал порядок действий и что я докладывал руководителю полётами.
Действовал ты верно. Всё, как в Инструкции лётчику Л-29. Одно только могут предъявить не доложил об ухудшении состояния инструктора.
По переговорам экипажа могут не вычислить. Там только моя фраза, что нужно медслужбу предупредить. А Крутов что скажет, как думаете? спросил я, взглянув по сторонам. Хотя, кому надо подслушивать наш разговор. Во дворе гуляет один пациент на костылях со своей спутницей. Им сейчас явно не до нашего расследования.
Он давал тебе указание на запрос внеочередной посадки?
Я прокрутил в голове все короткие фразы, сказанные генералом в полёте. Он практически ничего и не говорил.
Крутов сказал, чтобы я летел и садился, как положено. Могут как-то двояко это расценить?
Нет. Главный козырь, что ты посадил машину без серьёзных последствий. Жалобы колхозников не в счёт, улыбнулся Нестеров, протягивая мне пачку сигарет. Всё ещё не хочешь курить?
Нет, спасибо.
Я после первой командировки закурил. Такого насмотрелся. Аннанские горы до сих пор снятся. Говорят, твой отец был там? спросил Николаевич. Видимо, Нестеров тоже был во Вьетнаме, но не пересекался с Родиным-старшим.
От меня скрывают подобную информацию. Не пойму почему. А вы там сколько были?
Много будешь знать, скоро состаришься, Родин, сказал Нестеров и отвернул голову в сторону. Так, марш в палату. Меня сейчас будут казнить. Расскажешь кому, отправлю в наряд по столовой в выходной день.
Только не туда! Наряд в это царство жира и кричащих фурий в белых колпаках худшее, что можно придумать из наказаний.
А к моему инструктору уверенной походкой от бедра шла та самая старшая медсестра Ирина. Шикарная девушка средних лет под стать бравому красавцу Николаевичу.
Сколько можно летать? Я жду, волнуюсь, а ты вечно где-то! ругалась Ирина на Николаевича.
Ирочка, солнышко! Ну, служба у меня. Пойми
Ты мне про службу не рассказывай. В Забайкалье служба, я к тебе туда приехала. В испытателях тоже служил Родине. Теперь здесь
Окончание разговора дослушивать не стал и заспешил в палату, где меня уже ждал сюрприз и не самый приятный. Три офицера с накинутыми на плечи халатами и большими чёрными портфелями теснились на кровати в ожидании моего прихода. Они были мне совершенно незнакомы.
Курсант Родин, нам необходимо задать вам вопросы, взять с вас объяснительную и выяснить всё, что происходило вчера на полётах, сказал первый из них. Халат съехал, и я смог увидеть погоны подполковника.
Для начала, кто вы и почему я должен давать объяснительную, спросил я, останавливаясь у своей кровати.
Мы из комиссии по расследованию авиационного инцидента. Присаживайтесь, в ногах правды нет, сказал подполковник и достал большую альбомную тетрадь.
Правды, действительно, нет. Здесь должны быть представители моей части. Без них я не могу отвечать.
Ну, мы же можем это опустить? вклинился в разговор другой офицер, выглядевший гораздо моложе.
Нет. Тем более, что здесь госпиталь, а мне предписан постельный режим, ответил я, дверь за спиной открылась и вошла медсестра Саша.
Ага, Родин! Немедленно в постель. Почему ходите? наехала она на меня. Вовремя симпатяжка зашла! Эх, в любой другой бы ситуации закадрил бы, но Женечка у меня есть. Любимая!
Мы из комиссии, девушка. Нам предписано
Писано, предписано. Когда выпишут, тогда и допрашивайте. Вас уже выгнали с реанимации, вы к начальнику училища хотели попасть. А здесь тоже люди лежат. В установленные часы и по разрешению лечащего врача. А если у него сейчас проблемы возникнут
Всё, всё уходим. Родин, мы ещё вернёмся, сказал подполковник, и всё трио вышло из палаты.
Саша заулыбалась и принялась укладывать меня на кровать. Я попытался сопротивляться, но совсем немного. Нравится мне, когда девушки проявляют заботу. Главное, чтобы Женя не увидела.
Давай я тебе чаю принесу. С малиной и пряниками мятными, будешь? спросила Саша, двумя руками прижимая меня к кровати. Во девчонка настырная! Ладно, пока ничего критичного не происходит. Да и чайку со сладеньким хочется.