Манук, будешь завтракать? ласково спросила баба Паша.
Она всегда называла его «манук». Сначала Юра не понимал почему, его ведь не так зовут, но отец объяснил, что «манук» по-чувашски «внук». Баба Паша была настоящей чувашкой, но с внуком говорила только по-русски, не считая самого обращения.
Буду! Я такой голодный!
Яички пожарить?
Юра согласно закивал, запихивая в рот кусок пирога из большой эмалированной чашки, стоявшей на столе. Кухня наполнилась ароматом жареного сала и шкворчанием яиц на сковороде. Аппетит у ребенка от жизни на свежем воздухе стал отменным. За неделю на бабушкиных харчах его лицо округлилось и зарозовело.
Ну вот, курочки тебя накормили. Не хочешь ли теперь ты их накормить? спросила бабушка, убирая со стола. В ее энергичных умелых руках любое дело спорилось.
Хочу!
Это было любимым занятием мальчика. Рассыпая набухшее зерно по птичьим кормушкам, Юра чувствовал себя настоящим фермером. Накормив и напоив птицу и скотину, бабушка отправлялась в огород. В ровных аккуратных грядочках чувствовалась рука хорошей хозяйки. До урожая еще было не скоро, пока только из земли поднимались зеленые кустики с соцветиями, из которых позже вызреют помидоры, огурцы, перцы, баклажаны. Насаждений было много, работы тоже, но зато результатами труда весь год будет кормиться не одна семья. У бабы Паши было шестеро детей, и каждому будет собран гостинец в стеклянных банках: закатка из огурцов, помидор, соленья-варенья. Уроки деревенской жизни примитивны, но доходчивы: хорошо потрудился хорошо поел, а без труда ничего не будет.
До обеда бабушка работала не покладая рук, а после обеда они с Юрой разрешали себе часок прикорнуть. После отдыха снова хозяйственные хлопоты. А в пятницу вечером приезжали родители, семьи братьев и сестер отца и оставались до воскресенья. Тут-то жизнь в доме закипала. Мужики кололи дрова на зиму, чистили сараи, складывали сено в стога. Работы ведь в деревне всегда хватает, без мужских рук никуда: то крышу залатать, то забор подправить. Женщины тоже не отдыхали: взбивали сметану, масло, пололи огород, готовили еду. А вечерами на улице под большим навесом устраивали пир на весь мир. Старших детей отправляли в погреб с большими чашками, откуда на свет божий извлекали домашние вкусности. С пола поднимали плетеный половик, под которым был люк с железной ручкой. Открывали люк, убирали деревянные половицы, и под ними обнаруживалась лестница. Вход в пещеру Али-бабы, точнее в подпол бабы Паши. Там хранились съестные запасы. В больших деревянных бочках квасили капусту, огурцы, помидоры, грибы, моченые яблоки, арбузы. Даже тушёнку хранили в больших кастрюлях. Хорошо просоленное мясо сверху покрывалось слоем застывшего жира, что предохраняло его от порчи. Чтобы достать тушёнку, пласт жира отодвигался в сторону, затем возвращался на место. На полках вдоль стен стройными рядами стояли заготовки в стеклянных банках: компоты, салаты, огурцы, помидоры, варенья. Тут же были и большие бутыли с домашним самогоном молочного цвета и различные настойки. Все это извлекалось из закромов и ставилось на стол. А если забивали свинью, тут уж случался особенный праздник. Женщины под руководством бабушки Прасковьи готовили блюдо традиционной чувашской кухни какай-шурпи. Бульон варится из свиных ног, печени, сердца, легких с добавлением лука, картофеля и специй. Ммм Пальчики оближешь! Готовили это блюдо на костре в большом чугунном казане, чтобы хватило на всю семью.
По особым случаям бабушка делала шартан. Это национальное блюдо в виде запеченных мясных шариков. Вариантов его приготовления великое множество. Используют мясо свинины, баранины, говядины или даже субпродукты, начиняя ими бараний желудок или очищенную свиную кишку. Шартан долго запекают в печи. Храниться готовый продукт может без холодильника довольно длительное время. Настоящий деликатес!
Но самое главное в семейных застольях это, конечно, не еда, а особая атмосфера. Только представьте: свежий воздух, запах скошенной травы, навоза, с примесью дымка от костра, радостное воодушевление от того, что вся семья в сборе, легкая усталость от трудового дня, рюмочка холодной самогонки, вечерняя свежесть, замирание дня И тут дядя Володя достает гармошку и начинает играть. В зубах у него цигарка, брови сдвинуть к переносице, вид глубокой задумчивости и вселенской печали. Бабушка тихонько запевает. И вот уже женщины одна за другой присоединяются:
«Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идет.
На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет»
И голоса-то у всех красивые, звонкие, мелодичные. Поют душевно, проникновенно, с чувством, словно боль всю через себя пропустили, пережили.
«На нем погоны золотые
И яркий орден на груди.
Зачем, зачем я повстречала
Его на жизненном пути»
Скрипнет калитка. На звук музыки зашел сосед дед Федор, старый седой выпивака, но добрый и тихий. Молча кивнет, не перебивая песни, поздоровается за руку с мужиками, примет протянутую рюмку, выпьет, посыплет горбушку хлеба солью, закусит и протяжно запоет, подперев щеку рукой.
«Зачем он в наш колхоз приехал,
Зачем нарушил мой покой». 4
Репертуар меняется и вот уже звучит заводная чувашская песня:
«Щумар щавать, щумар щавать,
Щумар щавать ман щине.
Эп йепентем, эп йепентем,
Эп йепентем щумарпа». 5
(«Дождик капает, дождик капает,
Дождик капает на меня.
Я промокла, я промокла,
Я промокла от дождя».)
И дед Федор встает, услыхав знакомую с детства мелодию, и начинает приплясывать вприсядку, демонстрируя завидное для его возраста здоровье суставов. Детишки с криками и визгами подключаются к его сольному выступлению, образуя народный ансамбль. Эх, дивное было времечко! Славно жили! Ох, как славно!
В воскресенье к обеду все разъезжались по домам, чтобы через неделю свидеться вновь.
Было в деревне и еще одно развлечение. По пятницам из города Канаш, что в десяти километрах, на велосипеде приезжал киномеханик и привозил фильм. Односельчане собирались в Сельском клубе для просмотра кинокартины. И было абсолютно не важно, что сегодня показывают, в любом случае это значимое событие. Крутили фильмы только советского кинематографа, само собой. Вся деревня с упоением смотрела, а всю следующую неделю с нетерпением ждали нового сеанса. Если же вдруг, по какой-то причине киномеханик не приезжал, очень расстраивались. После кино устраивалась дискотека. Прямо на улице под фонарным столбом протягивали удлинители из соседних домов, вешали гирлянду из лампочек Ильича, кто-то приносил из дома кассетный магнитофон «Весна» (большая редкость для деревни) и были танцы. Музыкальный репертуар того времени заслуживает особого внимания. Песни в исполнении вокально-инструментального ансамбля: добрые, чистые, светлые, о любви, о верности, о стойкости духа, о человечности как и все в Советском Союзе.
«Идет солдат по городу,
По незнакомой улице,
И от улыбок девичьих
Вся улица светла.
Не обижайтесь, девушки,
Но для солдата главное,
Чтобы его далекая
Любимая ждала». 6
И красивые, нарядные юноши и девушки танцевали под открытым небом, под звездами. Улыбались, смеялись, влюблялись. Старшее поколение приходило полюбоваться, послушать музыку, а кто и пускался в пляс. Гуляли до полуночи. Даже детям делали поблажку. Нет-нет, то с одного двора, то с другого слышно было:
Ванька, домой!
Настя! Настя! Быстро домой!
Но дети делали вид, что не слышат и носились между танцующими парами, пока мать не явится и не утащит за ухо. Вот такая романтика деревенского быта. Простая, незамысловатая.